Дюб наклонился и поднял конверт с пола. Он был в сантиметр толщиной, сверху аккуратными буквами написано: «Паро, Бутан». Конверт был не распечатан. Предполагалось, что последние часа два Дюб будет изучать его содержимое, знакомясь с тем, что ему предстоит делать. Вместо этого он наблюдал в иллюминатор дымчато-зеленые поля и лениво переплетающиеся реки Бангладеш.
Надеясь хоть что-то успеть за две или три минуты, пока не открылась дверь вертолета, Дюб торопливо разорвал конверт и вытащил пачку листов. Это движение разбудило Тава, но шевельнуться не заставило. Тав просто уставился на Дюба, глядя, как тот читает.
– Если кто-то одет в красное, или в желтое, или в оба сразу – то это лама, – наконец посоветовал Дюбу Тав. – Кланяйся ему.
– Лама – это южноамериканский верблюд.
– Другой лама. Святой человек. Сложи ладони вместе и чуть поклонись.
– Я не верю ни в какого…
– Ты же не переломишься? Если у него на левом плече большой желтый шарф, то это король. Кланяйся еще ниже.
– Благодарю. Какие еще будут советы?
Рядом с Дюбом сидел Марио, их фотограф: лет тридцати с небольшим, обладатель темных усиков и нью-йоркского акцента, прекрасно знающий, что его шансы попасть на Ковчег – нулевые. Время полета он делил пополам между чтением собственной копии того же досье и игрой в телефоне. В отличие от Дюба с Тавом для него это был далеко не первый подобный полет. Решив поучаствовать в раздаче советов, Марио сунул телефон в карман и пропищал неожиданно высоким голосом:
– Люди будут давать вам разные штуки. В том числе очень старые, ржавые и странно пахнущие. Эти скорее всего – очень важные. Очень-очень.
– Зачем же они тогда…
– Потому что надеются, что вы возьмете их с собой в космос и спасете от уничтожения.
– Вот как.
– Поэтому, даже если понятия не имеете, что это за это хрень, сделайте восхищенное лицо, поклонитесь, аккуратно ее примите, поразглядывайте с уважением, потом отдайте мальчику.
– Какому мальчику?
– К вам приставят свиту из местных, чтобы нести врученные вам бесценные национальные сокровища. Помощники доставят их к вертолету, а у вас руки будут свободны, чтобы складывать ладони во время поклонов, пожимать руку королю и все такое. Вернемся на авианосец и выбросим все за борт.
– Что, уже не первый полет?
– Семьдесят третья вылазка за живым товаром. Пойдемте.
Марио осторожно встал, встряхнув многочисленные камеры и кофры,