Дэн знал, как трепетно относится отец к своим вещам и милому сердцу беспорядку в своей комнате. За подобное он и убить мог. Но Хуаны это не грозило.
– Я хотел запустить в него чем-нибудь. Но под руку ничего не попало. Он важно вышел и прикрыл за собой дверь. Я минут десять не мог в себя прийти. Иди, сам разбирайся со своим Хуаном. – Махнул рукой. Свен все же любил этого проказника.
Даня вышел из комнаты. Испанец в своей комнате укрылся, решил он. Про себя Дэн мог сказать строчками своего стишка.
Море мне мать, отец – капитан.
Рожью наполнен дырявый карман
Родиной страннику станет чужбина,
Горстка соломы станет периной.
Ляжет земля одеялом на грудь
Даст после странствий мне отдохнуть.
Где-то по мне плачет стая волков,
Слезы прольются из облаков.
Я человек, что не знает смиренья,
Крест свой несущий с рожденья.
Я лишь скиталец средь этих миров,
Ждущий карету последних даров.
Он заглянул в комнату Хуана. Остолбенел. Остановился на пороге. На полу толстый дорогой ковер. Раньше был обычный. В углу резная тумбочка, фарфоровый таз тонкой работы. Серебряный кувшин для умывания. Комод дорого дерева. А стол? Резная отделка с позолотой. Резные кресла со львами на подлокотниках. На стенах тканевая обивка. Кровать? Здоровенная кровать под балдахином. Занавеси с оборочками. Это, да! Сеньор! Не слишком ли жирно?! Ленив, нерадив и прожорлив. Это пустяки. Ты спесив! Самого владельца этой роскоши на месте не было. Дэн пошел искать этого управдома дальше. Может он во внутреннем дворике? Данька был прав. Хуан сидел в тени в плетеном кресле. Перед ним кувшин с прохладным лимонадом. Парень попивает прохладный лимонад из чаши венецианского стекла и задумчиво смотрит в пространство. Даня подошел ближе и громко сказал:
– Хуан! – В ответ парень лениво поднял взгляд на пришедшего.
– Дэн, ты? – Испанец королевским жестом поставил чашу на стол.
– А кто еще, Хуан? – Рука Даньки зачесалась. Отвесить бы по шее.
Хуан лишь махнул рукой.
– Хуан, я жрать хочу! – Заявил Даня. Может хоть это приведет в чувство наглеца.
– Господи, ты мешаешь мне думать. – Заявил Хуан.
– Нечестивец, что ты говоришь. Это Господь мешает тебе думать. Он просто отнял у тебя разум. Ты о чем думаешь? Паршивец!
– Кто?! – возмутился Хуан. – Как ты меня назвал?
– Паршивец!
– Я главный управляющий дома. Сейчас решаю важную задачу. Как преобразовать этот дом, что бы он выглядел достойно.
Даня про себя выругался. Еще один считает, что ему известно, как обустроить Россию, мир. Этот о доме.
– Я тебе выпишу очень достойную затрещину. А? –