Они мстят за выбор языка – так же, как они мстят за выбор графики для собственного этнического алфавита.
Их опасения потерять уходящую из-под ног чужую географию теперь стали иметь характер прямых нападений: они ищут способ отсечь всему, что на них не похоже, доступ к элементарному выживанию. Названия и предлоги тут придуманы очень разные. Травля носителей другого генотипа за попытку выхода из-под контроля имеет не какие-то врéменные, одномоментные мотивы; в их основе глубоко уходящие биологические корни, это и послужило темой сложного, не всегда строгого, даже зачастую преднамеренно противоречивого, исследования. Возленаучный «Диалог…» попытался закрыть даже еще больше вопросов, чем сумел поднять. Вульгарный, как «AC/DC», – но кто решится отказать им в скромности?
Попробую объяснить смысл всего эпизода. В отношениях современного мира есть одна бумажка, под которой Москва уверенной рукой поставила свою жирную подпись. Называется она скромно и непринужденно, The International Covenant on Civil and Political Rights – «Международное Соглашение о Гражданских и Политических Свободах». Я это не к тому, что с той бумажкой что-то не так и в ней нашлись какие-то опечатки. Приоритетной нации нужно смотреть, куда и подо что она, даже не прочтя, размашисто ставит подпись. Это же серьезный документ. Вот хороший вопрос стороннего наблюдателя, кому она пытается морочить голову?4
В холле Белого Дома на стенах висят портреты вождей краснокожих, названия племен присваивают лучшим тактическим вертолетам и единицам стратегического вооружения, их дают своим детям как имена и мало кто из белых удержится в разговоре упомянуть, в каком колене предков он происходит от индейцев и на какую часть его кожа содержит красноватый оттенок. Если проводить сравнительный анализ коренного населения континентов, то выясняется масса интересных подробностей.
Предложенный опыт прикладной и сравнительной этологии составлял лишь ступень к тому, что следовало дальше и составляло тему исследований. Каким бы идиотизмом нормальному здоровому сознанию реакция ни казалась, ни на минуту не следует забывать, чем они располагают до сих пор и что всеми руками и ногами продолжают держать. Это, конечно, первооснова, сам фундамент того, что в международной практике исследований принято называть режимом: русское телевидение, прямо зависимое тщательно контролируемое телевидение республик, книгоиздание во всем своем историческом не знающем совести масштабе, периодика, радио, целиком вся индустрия кино – от сюжетов до названий. Ни один журналист Башкирии или любого другого этнического домена восьмичасовой географии не может просто взять кинокамеру или карандаш с блокнотом и передать войну с Грузией или чеченской республикой своими глазами – в своем восприятии: это можно делать только москве. Больше того: вся – то есть в буквальном смысле – хроника зарубежных