– А что? Видно, не все согласны присягать царю Дмитрию? Или есть люди, которые против истинного царя?
– Есть, Иван Исаевич, это люди старого воеводы, Андрея Ивановича БахтеяроваРостовского, Ивана Григорьевича Ловчикова да городского головы Петра Денисовича Юшкова, которые не согласятся давать присягу царю Дмитрию. Утром, как только весь народ соберется на площади, перед Приказной палатой, вот тут-то твои казачки и пригодятся. Надобно взять площадь в кольцо, чтобы потом никто не смог уйти, и связать наших противников по рукам и ногам. А народ нас поддержит, люди так и ждут, как бы спровадить из города всех приспешников Шуйского.
Шаховской вдруг спохватился:
– Что это я заговорил о делах, а закуски простывают, вино киснет в кубках, давайте откушаем, воеводы, а то разговоров у нас будет много, за ночь не переговорить, а время не ждет.
Все уселись поудобней на своих местах, и трапеза началась, Князь Григорий поднял кубок и торжественно произнес:
– Пьем, братья мои, за здоровье царя Дмитрия и наше дело, которое задумали мы ради него!
Все дружно выпили терпкое вино и сосредоточились на закусках. Шаховской облюбовал гуся, запеченного в яблоках, Истома за обе щеки уплетал молодого поросенка, запивая резкими медами. Болотников придвинул блюдо с жареной белой рыбой, ел вприкуску с душистым, недавно испеченным хлебом. От его запаха на него повеяло детством, чем-то родным и знакомым. Вспомнились теплые руки матери, ее голубые ласковые глаза и слова, которые он не забудет никогда: «Ванечка, родной, любимый мой сыночек, ешь…» – и протягивала ему кружку парного молока со свежеиспеченным хлебом.
– Иван Исаевич, Иван Исаевич, о чем ты так крепко задумался? Что ты предлагаешь? Как нам поступить?
– А что думать-то? Вы и так все сами продумали. Придется сегодня ночью вести своих казаков в город. Хоть и устали мои ребята, но буду подымать.
– Я уж вам и место для лагеря выбрал. Там и устроитесь. Есть там пустующие строения, загон для лошадей, два колодца с чистой водой. А потом, долго сидеть на месте вам не придетсянадобно возвращать государя в Москву.
Утро на этот раз выдалось пасмурное. Серые тучки низко плыли над городком. Путивль просыпался, в подворьях кричали петухи. Бабы выгоняли со двора подоенных коров. У колодца собралась группа женщин, они живо обсуждали последние события.
Мария Белоногова, в голубом платке на голове, с толстой русой косой до самого пояса, красивая, статная, рассказывала любопытным женщинам:
– Ох, бабоньки, всю-то ноченьку сегодня не спала!
– Это что ж так? Али казачка какого пригрела? Вот он, видно, спать тебе и не давал.
– Да ну тя, Алена! Тебе только про мужиков говорить Я, бабенки, про другое вам хочу рассказать.
– А про што ж еще-то? – спросила Евдокия, вытаскивая ведро из колодца.
– А вот што, – снизив голос почти до шепота, поведала Мария, – всю-то ноченьку в город входили казаки. Их шло так много! Тьматьмущая, все верхами на добрых