«Наконец-то, – подумала Анна, – после долгого, непреходящего внутреннего напряжения и страха я приближаюсь к долгожданной золотой стране…»
Одновременно с радостью росла и тревога. Ведь, как ни крути, Анна ехала в неизвестность. Еще в Москве она поняла, что ситуация не так благостна, как ее расписывала провинциалка. Вместо Евгении, русской и, как утверждали, весьма симпатичной особы, Анну должен был встречать грек, жених Евгении, Кириякос (как потом выяснилось, один из центральных сутенеров греческой компании). Сама заказчица живого товара в это время находилась на «важном тайминге» в загсе, где заключался фиктивный брак между русской девушкой, работавшей в баре, и ее будущим мужем, живущим в Германии.
Прибытие автобуса ожидала толпа народа. Друзья и родственники сидящих в салоне улыбались и махали им руками. Анне не улыбался никто.
Она огляделась и увидела стоящих неподалеку двух молодых мужчин. Один из них, согласно описанию, и был женихом Евгении: темноволосый, привлекательный, но, как показалось Анне, с холодными, стеклянными глазами. Его напарник – невысокий и коренастый – отличался бандитской выправкой и накачанными мускулами.
Анна сама пошла им навстречу (если бы она только знала, куда идет…), затем, подчинясь жестикуляции Кириякоса, села в спортивный мерседес, по всей видимости, последний писк автомобильной моды и техники. Ее дорожную сумку коренастый грек бесцеремонно бросил в багажник другой машины.
Через центр они поехали к окраине Гамбурга. Заводы, фабрики – огромные промышленные территории. Присмотревшись к работникам в белых халатах и перчатках, Анна поняла, что они заезжают на территорию мясокомбината. Из больших цехов вывозили огромные туши обработанного мяса со штемпелями для отправки в торговлю.
В офисе, куда они приехали, их ожидала еще одна пара молчаливых греков. Кириякос указал Анне на стул, а сам расположился в нескольких шагах от нее. По всей видимости этот офис был местом получения и передачи товара, а также выяснения всяких формальностей между дельцами.
Почему-то тут не зажигали свет. Никто ничем не занимался. Молчали или приглушенно переговаривались между собой. Иногда перезванивались по сотовому. Анна сидела у окна, и когда ей становилось скучно разглядывать серые стены, она переводила взгляд на уже покрытые желтизной с красным окатом листья деревьев за окном.
В окружении охраны Анна просидела на офисном стуле не меньше часа. Ее отпустили только в туалет, но и туда за ней последовали два грека. Ане было даже смешно: зачем ее охранять? Она здесь все равно ничего и никого не знает. Хорошо, хоть в уборную греки не заходили, а молча стояли в коридоре.
Еще через несколько долгих часов до Кириякоса дошло, что его заложница, наверное, голодна. Он протянул