Посредница угадала Анины мысли:
– Я обязана принимать своих гостей, как в Европе.
«Своих гостей или свой товар?» – чуть не засмеялась Аня. Она чувствовала – здесь ей душно, это не ее мир. Но нужно было во что бы то ни стало изменить жизнь, и она промолчала.
Тем более, что таким товаром была теперь и сама Анна.
Вернувшись в гостиничный номер, она с грустью подумала о сыне – он гостил у родственников в Архангельской области. Что будет с ним? Когда они теперь увидятся? Но прервала себя и стала мысленно продвигаться к реализации своего плана. Чтобы убедить турагентство, занимающееся визами в Германию, что товар-де подходящий, ей необходимы были эротичные фотографии. Она уговорила Самсонова принести фотоаппарат, чтобы сделать пару классных снимков на память.
Ничего не ведающий депутатик с присущей ему коммунистической страстью в делах эротики фотографировал Анну, припевая: «Ну, какая у меня девочка замечательная, а какие формы!» Много одежды ей не потребовалось: светлое белье, телесного цвета колготки и тонкий белый шарф, имитирующий коротенькую юбку. Немного косметики, улыбка на лице – остальное было делом природы. В свои тридцать четыре года Аня выглядела на десять лет моложе и была уверена в успехе дела.
На внезапный, не такой уж наивный вопрос Самсонова: «А для чего тебе нужны фотографии?» – Анна игриво улыбнулась и, чтобы увести разговор в сторону, напомнила Олегу, что у него сегодня заседание в правительстве. Тот со стахановской энергией отпарировал: «Вначале секс! Давай… Давай быстренько… А потом и на заседание! Не для того же я мою девочку фотографировал, чтобы так просто убегать!» И не успела Анна оглянуться, как он уже стоял перед ней без штанов…
Фотографии были готовы через пару дней, отданы провинциалке, и Аня должна была на последние деньги оформить себе загранпаспорт. К счастью, это не составило особого труда: уже через неделю она получила документ.
Автобус в Германию шел из Москвы. У Самсонова было какое-то мероприятие в думе, и он вызвался проводить Анну на вокзал. Особой тоски на лице Олега не было, но все же депутатик счел своим долгом намекнуть, что она «бросает его на произвол судьбы».
На душе у Ани было пусто и холодно…
Ночь перед отправлением она провела у сестры провинциалки, жившей с семейством на окраине Москвы. Анна не могла уснуть. Ее колотило от волнения, и она просто не выходила из туалета. Наверное, это было психосоматичное расстройство.
Наутро Анна купила «Имодиум» в аптеке и сухари в продуктовом магазине. Это был ее паек на дорогу в неизвестность, в путешествие, которое хоть и приносило ей столько беспокойств, но обещало перемены. А перемены всегда к лучшему, – полагала