Национальная идея и адмирал Колчак. Владимир Хандорин

местах всесибирской правительственной власти». Постановление категорически отметало эсеровскую идею реанимации прежнего Учредительного собрания и указывало, что после успокоения страны следует разработать новый закон о выборах и уже на его основе избирать новый учредительный парламент. До его созыва совещание рекомендовало восстановить действие дореволюционных законов, «с добавлением лишь тех распоряжений Временного правительства, которые проникнуты государственной точкой зрения и практически применимы (выделено мной – В. Х.) к русской действительности и современному положению вещей». Далее в документе декларировались необходимость воссоединения Сибири с Россией после победы над большевизмом, роспуск всех Советов и комитетов, кроме профсоюзных, отмена всех советских декретов.[526]

      Правда, с учетом обстановки, в летние месяцы еще недостаточно определившейся, прошедший в Омске 14–19 июля съезд представителей торговли и промышленности Сибири смягчил решения июньского совещания. В его резолюции говорилось лишь о необходимости, с одной стороны, внепартийной власти, с другой – о создании несменяемого «особого органа» власти с «неограниченными диктаторскими полномочиями», который стал бы над правительством (в его состав предлагалось включить 5 ведущих министров Сибирского правительства), т. е. по сути – коллегиальной диктатуры. Очевидно, это было связано и с влиянием кадетов, пока еще занимавших выжидательную позицию. В дальнейшем же Совет съездов торговли и промышленности во главе с А. А. Гавриловым становится активным союзником кадетов в борьбе за единоличную диктатуру. Также съезд подтвердил отрицательное отношение к возрождению старого Учредительного собрания.[527]

      После Уфимского совещания и неудачного опыта коалиционной Директории предпринимательский класс опять же раньше кадетов бесповоротно выступил за диктатуру. Развивая первоначальные тезисы июньского совещания во изменение компромиссных решений июльского съезда, октябрьский торгово-промышленный съезд в Уфе вынес программную резолюцию, гласившую: «Вся власть военная и гражданская до Учредительного собрания нового созыва (выделено мной – В. Х.) вручается Верховному главнокомандующему, ответственному перед этим Учредительным собранием». Для расширения пределов его власти предполагалось, что «министерства военное и морское, а также государственный контроль над общегосударственными и местными финансами находятся в исключительном единоличном ведении Верховного главнокомандующего… Министр, коему поручено образование кабинета, предлагает список членов Совета министров на утверждение Верховного главнокомандующего… Совет министров ответствен перед Верховным главнокомандующим… Совет министров издает законодательные меры общегосударственного характера, предварительно испросив утверждение Верховного главнокомандующего».[528] Аналогичный порядок работы определялся и для местных органов власти. Знаменательным