Национальная идея и адмирал Колчак. Владимир Хандорин

и объединить». В пример он приводил июльские события 1917 г., когда «инстинкт государственного деятеля, сознание близкой опасности, сведения контрразведки – все толкало правительство на путь решительной борьбы с большевизмом; но, так как партийные комитеты (имеются в виду ЦК партий эсеров и меньшевиков – В. Х.), далекие от понимания государственных интересов…подняли единодушный вопль против преследования «товарищей большевиков», то министры-социалисты… вместо того, чтобы разметать без остатка большевистский костер, предоставили ему тлеть, пока он не вспыхнул снова и не пожрал с одинаковой яростью и своих противников, и своих заступников». Опираясь на этот опыт, Тельберг делал вывод: «Нужно отбросить эту расслабляющую систему партийных министров, которых дергают, как марионеток, партийные комитеты… Дело партии работать над организацией общественного мнения и вести борьбу на этом просторном пути; но внутри правительства нет места ни партийной борьбе, ни партийной зависимости». Он сравнивал правительство с шахматной доской, «где ставкой – спасение Родины и где право свободного решения должно быть предоставлено ответственному игроку, перед которым все ходы и все фигуры, а не людям, которым из партийного окошка виден лишь один угол шахматной доски».[510]

      Выступая поборниками централизации, кадеты добивались ликвидации всех областных правительств после образования центрального правительства. Постепенно у них крепла мысль, прямо высказанная представителями сибирской буржуазии еще в июне: о восстановлении дореволюционного административного аппарата управления, по крайней мере, на период войны. «Новое правительственное устройство, – писала «Сибирская речь» накануне исторического Уфимского совещания, – это дело просвещенного и вдохновенного творчества, на которое уйдет не меньше десятилетия напряженной работы в условиях государственного спокойствия. Пока неизбежно пользоваться старыми приборами… А вся наша машина управления – в централизации». Между тем, замечал кадетский публицист П. Васильев, со стороны самарского Комуча «мы снова видим безудержную партийную борьбу, снова слышим старые слова. Там, где требуются решительные действия, продолжаются бесконечные споры о народоправстве».[511]

      В качестве допустимого компромисса с социалистами и с учетом позиций союзных демократий Антанты кадеты в эти месяцы высказывали согласованную с Союзом возрождения России идею Директории как своего рода «коллегиальной» диктатуры из 3 человек – кадета, социалиста и военного. Но на практике компромисс, достигнутый на Уфимском государственном совещании созданием 23 сентября 1918 г. 5-членной Директории, оказался неудовлетворительным для обеих сторон.

      По воспоминаниям бывшего управляющего делами Сибирского правительства кадета Г. К. Гинса, «идея диктатуры носилась в воздухе. Ее культивировал Национальный центр, ее признал и пропагандировал торгово-промышленный