– Говорят, эта эльфийская дрянь очень плохо отражается на здоровье, – с явным беспокойством в голосе сказал Бруно.
– Говорят? – фыркнула Тереса. – Пишут, наверное. В тех же самых газетенках, что читает твоя бабка.
– Тереса! – обеспокоенно воскликнула мама.
– Что – Тереса? Надоели. Лезут со всякой ерундой! У меня что, хвост вырос? – требовательно спросила она у Бруно.
– Нет, но… – растерялся он.
– Вот когда расти начнет, тогда и полезешь со своими советами. Смотрите ваши розы без меня!
Она развернулась и вошла обратно в дом. Бруно было направился за ней, но она сказала что-то резкое, и он вскоре опять присоединился к нам, совершенно расстроенный. Даниэль тут же завел с ним беседу, делая вид, что ничего особенного не случилось. Я же пребывала в полнейшем недоумении. Я не понимала жениха. Как можно позволять так с собой обращаться?
Возможно, с утра розы были диво как хороши. Но сейчас, после не так давно прошедшего ливня, они еще не оправились и впечатление производили несколько подмоченное. Но каждый из нас счел своим долгом высказать восхищение. Даже Бруно сказал что-то высокопарно-поэтическое, процитировав известное стихотворение про деву-розу. Правда, думал он при этом скорее про Тересу, чем про цветок, так как вид имел довольно отстраненный и все время посматривал в сторону дома. Жених был настолько зависим от своей невесты, что намеки старшей Берлисенсис, естественно ли его чувство, казались уже и не намеками. Когда мы направились назад, Бруно оживился. Видно было, что он сдерживался из последних сил, чтобы не бежать и не извиняться перед Тересой. Извиняться непонятно за что…
В гостиной никого не оказалось. Сестра, скорее всего, прямиком прошла в свою комнату, не желая составлять компанию фьординам, которым и без нее было о чем поговорить. Хотя любящая мамочка Нильте наверняка была столь навязчива, что фьордина Берлисенсис скорее отправилась бы рассматривать розы, чем продолжила вести давно надоевшую ей беседу.
– Тереса… – расстроенно сказал Бруно.
– Она непременно скоро спустится, – попыталась его поддержать мама. – Мы прямо сейчас к ней с Патрисией сходим. Может, вы пока в карты поиграете? Мы как раз купили недавно чудный карточный столик.
Предложение ни у кого не вызвало энтузиазма. Мне не хотелось идти уговаривать Тересу, которая вела себя сегодня отвратительно, да и мои уговоры на нее не повлияют. Кроме того, я боялась, что Даниэль непременно сцепится с Андресом и Бруно им в этом никак не помешает. Слишком мало его интересовало все, что не относится к невесте. А эти молодые люди к ней никак не относились – Тереса же не выказала в них никакой заинтересованности. Но мама упорно делала вид, что ничего особенного не происходит, усадила их за карты и повела меня наверх.
– Есть надежда,