А мы всё так же жизни главные герои. Ирина Ногина

от самого слова «борьба», упрёком в слабоволии; будто злобные судьи способны огорчить её хоть сколько-нибудь сравнимо с неудачей родиться в этой богом забытой глуши; будто дражайший их Паратов нужен был ей не в качестве только лишь билета первого класса из той убогой клетки, в которой теснилась её жаждущая солнца душа (как им объяснишь, что не всякий заставит себя путешествовать зайцем или третьим классом); будто им что-то известно о дилемме «всё или ничего». А она всё смотрит. Как зритель пьесу. С аппетитом. Может быть, это зависть в её взгляде. Или что-то более лёгкое. Мечта?

      Зоя дважды лупанула по мячу для коды, сунула его под мышку и поплелась к качелям.

      – Попустись уже! – орёт Оля. – Домой она собралась. Дай мне сюда эту сумку, – выдёргивает у Маши из рук.

      – Мне пора домой, – толдычит Тамара, а сама украдкой топчет дотлевающие угли своей люти. – Я обещала сегодня пораньше.

      – Ты же ещё не расчленила Огудалову – как же ты уйдешь? – издевается Оля. – Давай я тебе помогу! – тут она наклоняется к Маше и, скорчив гримасу, оглушительным шёпотом спрашивает. – Маха, Огудалова – эта же та поэтесса, у которой мужа расстреляли, а сына сослали? А что она написала? А то я вчера алфавит учила и не успела прочитать то, что к уроку задавали.

      Маша-миротворец головой вертит, лыбится, по сторонам глазами стреляет, вдруг её осеняет.

      – Слушайте, вы у Зойки спросите про Огудалову. Она сейчас быстро всё разрулит. Да? Зоха! Твоё слово: жалеть Огудалову или презирать?

      – Это одно и то же, – ворчит Тамара.

      – Хорошо: сострадать или презирать?

      – Отстаньте от Зои, – гаркает Оля.

      – Ну, Зо! – канючит Маша. – Ну, скажи.

      – Отстань от ребёнка, – повторяет Оля.

      – Понятия не имею, – отвечает Зоя, присаживаясь на качели, и в упор с ухмылкой глядит на Машу. Ставит на колени мяч и потихоньку раскачивается.

      – Может, Зойка тоже не читала, – Маша подмигивает Оле. – То есть, не тоже, а просто не читала (что ты уже набычилась)?

      Зоя, ухмыляясь, зыркает на любопытную мамашу, мимоходом заметив, что Тамара добралась до своей сумки, взвалила её на плечо и утомлённо закатила глаза при последних Машиных словах.

      – Зося, что ты лыбишься? – не отстаёт Маша. – Колись. Эй, ты что, серьёзно не читала?

      – Да не гони, я в жизни не поверю, – встревает Оля. – Я думаю, Зойка про Огудалову ещё в детском саду читала.

      – Точно, – подхватывает Тамара.

      – Да не читала она, – продолжает Маша. – Всё остальное прочла, а Огудалову упустила. Уклоняется от ответа.

      – Я фильм смотрела, – отвечает Зоя, раскачавшись, как следует.

      Три взгляда вонзаются в неё. Потом Оля с Машей недоверчиво переглядываются. И тут Тамара говорит.

      – Блин, я тоже хочу на качельки! Держи! – и швыряет Маше свою сумку.

      – Ну вот, собственно, – закончила Маша. – Пока это отдельные случаи, но я вижу, как меня это затягивает.