Гид по «тюряжке легкого режима». Или руководство для тех, кто «сел» по ошибке. Петр Дмитриев

надо было выкопать сначала канаву под бордюрный камень длиной метров 60, потом выкопать сам камень (60 штук соответственно), перенести, выровнять по линии (причем в местах клумб надо было выложить камнями овал) и по уровню закопать. И все это под жарким майским солнцем. На это отвели четырех человек. Остальные разгружали грузовики с землей для лужайки, продуктами на склад, строй материалами, одним словом, работали грузчиками. Зона-то была женская, и рабочей силы был дефицит.

      Сама работа в ИК-111 была довольно однообразной, и не так чтобы уж очень утомительной, чтобы о ней много писать. Спина и руки, конечно, побаливали. Но не критично. Зато быт был довольно своеобразный. Как я уже говорил, жили мы в гараже. Режима, в отличие от лагеря, у нас не было. Работа начиналась в девять. А спать можно было хоть до 8:45, а не подскакивать в шесть утра. Никто не приходил нас будить, устраивать построения и досмотры. Мы вставали, быстро умывались и пили чай с бутерами. Потом пешком шли к штабу, где нас встречал наш «прораб» капитан Игорь. Он отводил нас на 3-й участок зоны на склад инструментов. Это же была зона общего режима, а не наш недообщий полупоселóк. И вход в нее был соответствующим. Чтобы попасть на промку, а именно к 3-му участку, надо было пройти четыре кордона. Причем каждая следующая железная дверь не открывалась, пока не закрыта предыдущая. Но все это была видимость строгости и безопасности. Нас обыскали и «прозвонили» только в первый день. Всю остальную неделю охрана, узнав наши рожи, пропускала нас без проверок, да еще и по рации передавала, что пришли поселенцы, и их нужно везде пустить. При желании мы могли легко затянуть девкам-сиделицам что угодно. Балалайку, наркоту, синьку… (Кажется, кто-то из нас пару раз это провернул. Но я лично не видел и фонарик не держал). Но почему-то охрана считала нас невинными и безобидными. Третий участок оказался огромным по площади крытым помещением с остатками гигантских слесарных и столярных станков. Очевидно, что когда-то, когда ИК-111 была «малолеткой» – колонией для несовершеннолетних преступников, здесь было хорошо налаженное производство на этих промышленных мощностях. Сейчас участок выглядел плачевно. Большая часть помещения пустовала, только на полу остались промятые следы от станин. В одном углу был склад инвентаря, огороженный сеткой рабицей: лопаты, грабли, ломы, болгарки, молотки, тачки. Оттуда-то мы и брали все, что нужно для бордюрных работ, и шли обратно через все кордоны к скверу перед штабом. В 12:30 был обед. Мы бросали инструменты, умывались в туалете штаба, и опять в зону. Но уже не на третий участок, а в жилку к столовому корпусу. Нам давали одного охранника из дежурной смены в сопровождение. Говорили, что для нашей же безопасности. Мол, у девчонок у всех срокá большие, сидят они давно, условия тяжелые, девки все голодные до мужиков, мало ли что может произойти. В столовую мы проходили уже после обеда всех отрядов осужденных. Поэтому столовка была полностью в нашем распоряжении. Местная