В то же время Гена пробует себя в переводах стихов. Он переводит несколько стихотворений своих товарищей Н. Володарского и В. Кушманова. Но давались они ему нелегко, он говорил, что легче самому заново написать, чем «влезть в шкуру» автора, и в дальнейшем всегда находил повод отказаться от этой работы. Позднее, правда, по необходимости, перевел одно стихотворение С. Есенина (во время Всероссийской кампании перевода стихов С. Есенина на языки народов СССР) и «Парус» Лермонтова.
* * *
В середине декабря 1961 года Гена получил письмо из секретариата Союза писателей РСФСР, в котором сообщалось, что правление Союза писателей РСФСР 11 декабря 1961 года постановило «принять Юшкова Геннадия Анатольевича, поэта и драматурга (Коми АССР) в члены Союза писателей СССР».
В марте 1962 года правление Союза писателей СССР утвердило это постановление, Гена стал членом Союза и членом Литфонда, что позволяло ему отныне пользоваться Домами творчества писателей как для работы, так и для отдыха.
Через год мы поехали с дочкой отдохнуть в Доме творчества в Коктебеле. Коктебельский пейзаж Гену не удивил и не вызвал восхищения: выжженная степь выходит к морю между двумя невысокими горными хребтами. Смеясь, он процитировал чьи-то строчки: «В Крым отправили пингвина, и пингвин изрёк невинно: «Благодать, но нету вида, – то ли дело – Антарктида!»
День мы проводили на пляже, много купались, причем Гена начал купаться в холоднющей, всего 16 градусов, воде. Вечерами ходили в открытый кинотеатр, а в дождь Гена играл в шахматы и обыграл многих писателей, живших в тот момент в Коктебеле. Но однажды игра продолжалась очень долго и Гена все-таки проиграл. Выигравший спросил у него:
– Какой у вас разряд?
– Никакого.
– Не может быть! Вы чуть не выиграли у меня! А я мастер спорта международного класса.
– А если бы я знал, что вы мастер, не сел бы с вами играть, – улыбнулся в ответ Гена.
В Сыктывкаре он, практически, ни с кем не играл, мало того, отказывался учить играть в шахматы Марину, утверждая, что и играть-то сам не умеет.
Точно так же он всегда говорил, что у него совершенно нет слуха, а сам мог сесть за пианино и одним пальцем подобрать любую мелодию. Еще он говорил, что у него нет чувства ритма, но простые современные танцы танцевал очень неплохо, хотя и несколько своеобразно, так что – чувство ритма у него явно присутствовало, как и музыкальные способности.
Коктебель в то время был пыльной деревушкой, в которой из всех развлечений – только кинотеатр и танцевальный зал. Зато в Феодосии был и есть замечательный музей И. К. Айвазовского, и все отдыхающие старались его посетить. Правда, однажды, когда желающие ехать на экскурсию сели в автобус, одна дама вдруг громко заявила: «Давайте поедем на базар, что мы, музеев не видали?» А была она, между прочим, женой очень известного писателя.
Музей в Феодосии небольшой,