Он покраснел, надеясь, что она не заметит под слоем крови и грязи. Впрочем, кровь и грязь она всю уже смыла и теперь возилась с его левой бровью, чем-то прижигала, чем-то заклеивала.
Закончив, слегка отодвинулась от него, осмотрела его критически, спросила:
– Зубы в порядке?
Он засунул палец в рот, пошатал зубы, щелкнул челюстью.
– Вроде да.
– Тогда просто прополощите, будет щипать, но ничего, вы терпеливый, – и протянула ему высокий красивый стакан с какой-то мутной жидкостью.
Вставать со стула не хотелось. Не хотелось ничего менять в этом мире. Пусть бы так было всегда.
Он бы сидел на стуле в этой светлой красивой кухне, мир бы медленно и плавно вращался вокруг него, а она бы стояла рядом, не так близко, как раньше, но все же достаточно близко, чтобы он мог глядеть на нее, чувствовать ее запах, ее тепло.
Она по-прежнему протягивала ему стакан, но, видя, что он не встает, сказала:
– Откройте широко глаза.
И, не дожидаясь, своей маленькой, но на удивление сильной рукой раскрыла ему веки и заглянула прямо в глаза. Потом ему всегда казалось, что именно в этот момент он в нее и влюбился. Глаза у нее были зеленые, не болотного, не хаки, а именно зеленого, малахитового какого-то цвета, удлиненные и чуть приподнятые к вискам, ресницы недлинные, но очень густые и очень черные.
– Зрачки у вас не расширены и одинаковые. Скорее всего, сотрясения нет. – И вновь протянула ему стакан. – Прополощите – и спать.
– Спать? – глупо переспросил он.
– Конечно, спать. Полчаса уже прошло, теперь можно.
Про полчаса он не понял, но спать вдруг захотелось нестерпимо, он бы так и заснул прямо в кухне, на стуле, но она все-таки вынудила его прополоскать рот жутким раствором соды с солью, умыться, сказала было:
– Хотите принять душ? – но, поглядев на него, махнула рукой и повела за собой в комнату.
Он рухнул на диван, не раздеваясь, и заснул еще прежде, чем успел дивана коснуться.
2
Утром он долго не мог понять, где находится. Вечеринку он помнил, и как все расходились, помнил, и как Лена Кононова усиленно намекала, что неплохо бы ему ее проводить, тоже помнил. И как пошел короткой дорогой – тоже помнил, но про драку и про девушку вспомнил, только провалявшись минут десять с закрытыми глазами. Вспомнив, сразу вскочил, в голове все загудело, пришлось снова сесть.
– Ау! – осторожно позвал он, стараясь вспомнить, говорила ли она, как ее зовут.
Ответа не было. В квартире было тихо, очень тихо. Он снова встал, на сей раз медленно и осторожно, держась за диванную спинку. Огляделся. Книги, много книг, очень много книг. Книжные полки от пола до потолка, от стены до двери, и над дверью, и на другой стене. Пианино.
Диван. Большое удобное кресло. Маленький низкий столик, на нем красный телефон. Он подтащил себя к телефону, посмотрел на большие часы-маятник