Спускаюсь в воды благодатные:
– Прости грехи, помилуй, Господи!
Отныне я навек раба Твоя!
Ода «Скорой помощи»
Осенняя слякоть размыла дорогу.
Накрапывал дождь,
Незаметно смеркалось.
И, сея в сердцах и округе тревогу,
Машина по сонному городу мчалась.
Сирена протяжно ревела и выла,
И глаз светофора застыл, не мигая.
Представить, наверное, страшно ей было,
Что будет, когда она вдруг опоздает.
А рядом в подлунном неистовом мире
Молилась душа за болящее тело.
В нетопленой, старой и тесной квартире
Уже распахнулись иные пределы.
Знакомые тени кружились, как в сказке,
Маня за собою в родное далёко.
И Лик Осиянный приблизился с лаской,
Внимая молитве души одинокой.
Вдруг дверь распахнулась,
И двое в халатах,
Белее, чем девственный ствол у березы,
Метнулись к постели…
И Ангел крылатый
Взлетел, утирая хрустальные слезы.
Шумело ненастье, деревья качались,
Блестела дорога натянутым нервом.
Машина и Смерть по дороге той мчались.
И «Скорая помощь» сумела стать первой!
Больничному Храму
Прекрасный Храм как бы с холма
Вознесся к Небу куполами.
Как солнце, их златое пламя,
А выше – только синева…
У перекрестка двух дорог
По воле Господа воздвигнут,
Благоговением проникнут.
Ты величав, спокоен, строг.
Сквозь городскую суету —
Колокола и звоны, звоны…
Врата и нищий отрешенный.
А рядом яблони цветут.
Белеют здания больницы.
Утихни, боль, исчезни, страх!
К раскаянью в своих грехах
Душа смятенная стремится
И слезно молится в ночи —
Светлей вокруг от той свечи…
И Богородицы Покров
Распростирается над нами.
Храни нас, Мати, от врагов,
Сияй, свечей живое пламя!
И небо плакало, скорбя…
На день кончины
Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II
(6 декабря 2008 г.)
Свершилось. Времени разведены мосты.
Земному Пастырю – небесный путь отныне.
Осиротели. Нас оставил ты.
Как велика утрата для России!
Стеной прощальной встала вся Москва.
И стар и млад сошлись в едином горе.
И даже Храм Спасителя Христа
Не смог вместить наплыв людского моря…
Гроб Патриарха утопал в цветах.
Псалмов звучание на всех наречьях,
Летя под купол, трепетало там,
Где сонмы Ангелов раскрыли Вечность…
А небо плакало, по-своему скорбя,
Три дня, вплоть до минуты погребенья.
Тот дождь зимой, в начале