Мысль материальна. Решившийся на низкий старт обретает дополнительный ресурс. Как в песне Розенбаума: «С низкого уходишь быстрей». И Лена рванула так, словно её наскипидарили в самых действенных местах. Игорь, чётко сформулировавший программу, впечатал её в «план» Вселенной.
Она подошла к зеркалу и придирчиво стала в себя всматриваться. Открытое лицо, волнистые белокурые волосы, выразительные брови, огромные серые глаза в тёмных ресницах, еле заметные морщинки в уголках глаз, волевой рот – ну, да… есть данные для успеха. Игорю верить можно. Если не сейчас, то когда? Активный возраст тоже не безразмерный… Идёт год Быка. Надо взять его за рога! Лена улыбнулась и подмигнула себе.
Недавно отремонтированная машина ушла хорошо. Помещение с той загаданной стеной нашлось довольно быстро. Благородно лысеющий Малютин, артистично вскинув бровь, стремительно отобрал и с радостью предоставил картины и огромную вазу цвета шампанского из папье-маше. Типография в Туле не задрала цену. А Слава, мало кому показывавший свои уникальные работы, с отчаянием эксгибициониста сел перед стеклом в позицию и не позволил себе смущаться, когда его разглядывали любопытствующие. Он понукал сам себя, напевая: «Оглянись, незнакомый прохожий, мне твой взгляд неподкупный знаком…», чем сильно веселил Лену.
Из неё получилась вдохновенная галеристка. Игорь – как в воду глянул. Наверное, он все-таки продолжал её любить. Во всяком случае, бывший муж смотрел на Лену во время первой презентации, как минимум, с отеческим восхищением. Она отвечала благодарными флюидами.
Её консультировали друзья-артисты Малютина и друзья друзей. Она обнаружила талант общения и в два прихлопа-три притопа обросла нужными связями. В долгах, как в шелках, она, наконец, похудела и выглядела превосходно. Доза адреналина сверкала в глазу и сияла на коже.
Ира превзошла самоё себя и сшила для подруги на первое время два самых важных наряда: элегантное, кораллового цвета платье для презентаций, с открытой спиной, и деловой костюм-тройку, универсального цвета «беж», который Лена удачно комбинировала, ежедневно оставаясь довольна своим обликом. Когда взгляд на себя в зеркале блуждал или тускнел, она демонстрировала мастерство аксессуара, дополняя образ выразительным шарфом или приколотым к лацкану жакета замысловатым цветком из материи.
Она нашла себя в новом деле настолько, что её галерея за полгода вторглась в десятку самых посещаемых, а ей самой предложили фотосессию в Мюнхене, с подачи немецкого слависта, Рихарда, с которым она дружила ещё со времен студенчества в институте Мориса Тореза. Профессия переводчицы пригодилась ей в совершенно иной плоскости. Владение чужими языками умножило предоставленные шансы, и её посетителями стали чопорные немцы, остроумные англичане и даже один дирижер из Австрии, говорящий на шести языках и прежде всего – на языке любви к искусству.
Фотосессия