– В дом не пойдем, там все равно никого нет. Кэрдон держит его для друзей и случаев, когда нужно переночевать в столице так, чтобы никто не узнал, – пояснял маг, поглядывая в маленькое зеркало, а потом предложил его мне: – Не хочешь взглянуть, с кем идешь рядом?
– Я отлично знаю, с кем иду и куда, – отказалась я, не проявив к иллюзии никакого интереса. – И мне все равно, кого там видят остальные.
Говорить жениху, что там, куда мы попадем, исчезают все иллюзии, я пока не собиралась. Это не моя тайна, но маги должны о ней знать, иначе Луиза никогда не позвала бы нас туда.
Спорить Танрод не стал, он теперь вообще больше не спорил и не командовал, и когда думал, что я его не вижу, смотрел на меня, как на диковинку. И это смущало и льстило.
Мы вышли из боковой незаметной калиточки и неторопливо направились в сторону часовни – самого старинного здания города. Еще не было ни набережной, ни Тагервелла, а она уже стояла здесь, врезанная в прибрежную скалу. И служила вовсе не часовней, а то ли сторожевой башней, то ли небольшим древним храмом, точно не известно никому, кроме гоблинов, как я теперь начинаю подозревать.
На ее плоскую крышу, обнесенную каменным бортиком, вела наружная винтовая лестница, и любители посмотреть вдаль иногда собирались там целыми компаниями, служительницы этого не запрещали. Часовню Святой Матери открыли в башне после того, как мать моряка больше десяти дней простояла наверху в шторм, ожидая возвращения сына. Он так и не вернулся, а когда ураган закончился и над побережьем встало солнце, жители нашли на башне бездыханное тело матери, не пережившей гибели сына.
Но мы вошли в небольшую дверку у подножия, и к нам тотчас направилась служительница в синем платье и белой накидке.
– В пятнадцатую, – очень тихо шепнула я, заметив краем глаза, как изумленно приподнялась бровь моего учителя.
Все знали, что келий, в которых можно попросить о чем-нибудь Святую Мать и поблагодарить ее за помощь, ровно четырнадцать, как и служительниц, постоянно присматривающих за порядком в часовне. И лишь нескольким избранным было ведомо, что, кроме известных всем хранительниц, тут есть еще одна, тайная.
Девушка в белой накидке молча вела нас мимо узких, но крепких дверей – часовня свято хранила тайны своих служителей, – пока не дошла до крохотной дверки в ведущий к комнаткам жриц коридорчик.
– Вам туда.
– Знаю, – едва слышно шепнула я, незаметно вкладывая в ее руку платочек с монетами, и потянула спутника внутрь.
Танрод шел внешне невозмутимо, но как-то подобрался, мгновенно став похожим на Кыша, завидевшего зайца или рыбину. Походка из расслабленной стала осторожной и пружинистой, ноги ступали мягко, как по льду, а руки напряглись, словно перед схваткой.
– Тут безопасно, – успокаивающе погладила я его пальцы, ведя к маленькому чуланчику с вениками и швабрами, и не удержалась, спросила: – Неужели ты ни разу тут не был?
Из чуланчика потайная дверца вела к прорубленному в скале тоннелю под набережной в сторону скал, и здесь