Том втянул воздух, и я заметила, что у него дрожат руки.
– Ушел, – заметила я.
Он кивнул.
– Слава богу. Давай я тебе помогу, – сказал он, словно рад был отвлечься, и ногой отпихнул стекло в сторону, как будто это все ерунда, и ничего за это не будет. Я подумала, что произойдет с полотеркой Мика: может, она станет плеваться стеклом, а может, подавится насмерть.
– Теперь я тебя провожу туда, куда ты шла.
– Хорошо, – согласилась я.
Я никогда не видела никого, похожего на Тома. Казалось, его не волновало, что он вторгся на территорию школы без разрешения и соответствующих документов. Может быть, на нас обоих подействовала сладость, словно она и в самом деле была наркотиком, который распылили в воздухе и от которого кружилась голова. Я-то точно именно так себя и чувствовала.
Я спросила:
– Ты откуда?
Мне казалось, что Том вот-вот вспыхнет и исчезнет.
– Тут недалеко.
– Я тебя раньше в наших местах не видела. Ты живешь за Паззлвудом?
– Нет, я живу за синими холмами.
– Синими холмами?
– Да, ты как будто никогда про них не слышала. Их много откуда видно из леса, не говори, что ты про них не знаешь.
Я видела их, что-то синело вдалеке, но я никогда не думала, что они существуют на самом деле.
– Ты должна как-нибудь прийти туда ко мне в гости, и поскорее, – сказал он.
– Правда?
– Да, конечно. Обещаешь?
И он снова повторил, что его зовут Том, что у него есть сестра Элизабет и брат Криспин, тот, который досаждал нам раньше.
Я решила, что волосы у него такие же светло-желтые, как зимнее солнце. Он сказал, что живет в огромном доме с восемью окнами на фасаде.
– Детский дом, – выдохнула я. – Я всегда хотела жить в таком.
– Нет. Просто большой дом. Над воротами высечено лицо. Древний символ, Зеленый Человек. У него изо рта торчат листья. – Он растопырил руки по обе стороны рта, чтобы показать. – Вот так.
Мы остановились у двери в класс, неловкий момент. У меня в руках коробка пипеток, – или того, что от них осталось, – а он смотрит в угол коридора. Когда я подняла руки качнуть коробку, чтобы вес распределился удобнее, мои рукава задрались. Несколько выцветших синяков все еще было видно, желтых и уродливых. Я заметила, что Том на них смотрит, и мне стало стыдно.
– Мне нравится твоя прическа, – сказал он.
– Спасибо.
Снова повисла тишина, но он не заговорил о том, что мы оба видели. Я прижала к себе коробку и одернула рукава, сперва один, потом второй. В конце концов он произнес:
– Я сейчас пойду, но скажи мне, где ты живешь, чтобы я как-нибудь за тобой зашел, куда-нибудь сходим. Мне нужно с тобой увидеться еще. Просто очень нужно.
Я подумала: не ослышалась ли я?
Он сказал эти слова, и я решила, что сейчас упаду и умру.
В классе у меня случился приступ того, что иначе как «дрожью восторга» не назовешь. Никто не заметил, а я сидела и гадала, не выдумала ли я Тома.
Вернувшись домой, я посмотрелась в зеркало.