Когда впереди вырастали кресты с останками распятых преступников, мир замирал. Звуки тракта пропадали, словно Иешуа оказался один на дороге. И только карканье ворон разносилось над пустошью, да истлевшие лохмотья казненных развевались на ветру. Да глухой шепот голосов…
Сейчас на фоне белой стены зловеще возвышались ряды столбов с перекладинами, на которых висели тела зелотов, соратников бунтаря Иехуды. Руки казненных безобразно вывернуты, тела обмякли, а коршуны рвут клювами гниющее мясо, завершая начатое римлянами дело. Перед, словно почуяв неладное, боднул хозяина головой. Иешуа стряхнул с себя оцепенение, отвернулся и ухватился за подпругу. Шел, опустив голову, прижимаясь к мулу. Старался не смотреть в сторону города.
У Дамесекских ворот дорога повернула на север, а Иерушалаим остался за спиной. Теперь Бен-Циону приходилось пробиваться сквозь поток паломников, спешащих в Святой город на праздник. Со времен царя Хизкияху из всех областей Эрец-Исраэль в драгоценные для каждого иври дни сюда тянутся люди, чтобы прикоснуться к священным камням Храма. Те, кто жили в пределах одного или двух дней пути, гнали скот, предназначенный для жертвоприношений. Другие везли полные телеги биккурим, свежих смокв нового урожая. Часть из них выложат в Храме для всеобщего обозрения, а остальное раздадут левитам70 и бедным, как предписывает Закон. Жителей дальних областей ХаГалил, Хермона и Башана выдавали изможденные лица. Иешуа знал, что крестьяне прячут под одеждой мешочки с серебром, которое по поручению общин везут для уплаты храмового налога. Так делал отец.
Взмыленные волы тянули повозки, груженые скарбом или набитые женщинами и детьми. Мужчины шли рядом с повозками, подгоняя животных гортанными криками и ударами длинных пастушьих посохов.
Вдоль дороги тоже стояли распятия – оливы с брусьями поперек стволов. Иешуа старался не смотреть на них, отводил глаза в сторону. Так нельзя же идти, все время уставившись себе под ноги! Он шептал молитву, внутренне холодея каждый раз, когда проходил мимо очередного трупа. Иосеф знал о казнях и предупреждал его – будет страшно, но юноша не думал, что зрелище окажется настолько жутким. Господи, тоска-то какая смертная!
Паломники словно не замечали казненных. Несмотря на усталость, многие радовались. Из повозок доносилось пение, смех, звуки флейт и свирелей. Люди проделали слишком длинный путь, чтобы омрачать предстоящее торжество скорбью о мятежниках. Все во власти Всевышнего. Только Его провидением преступник попадает на крест. Только Его властью умерший обретает новую жизнь или навечно остается в шеоле71. Сегодня праздник – да возрадуется истинно верующий! Да воспарит его душа с мыслями о Творце!
Лишь