Весь вчерашний день шёл дождь, и Андрей таскал на спине тяжёлую гитару, которую он опять же взял по просьбе Зайцева. Одежда и волосы вымокли, но грипп был бы сейчас кстати, очень кстати. Вася вытащил из-за пазухи пластиковую бутылку с бурой жидкостью и сказал, что это редкий бурбон, что он достал его с большим трудом и они должны угостить девушек… Вчера, когда они в чьём-то душном подъезде попробовали эту гадость, контрольная по математике казалась миражем, выдумкой.
Теперь же, утром, предстоящий урок стал для Андрея вполне осязаемым, будто он уже сидел за партой. Тревожное чувство, что он не подготовлен, не понимает темы, изначально обречён на провал, чувство бесконечной беспомощности, осознание своей ограниченности жгло его и разрывало изнутри. Но ещё мучительнее было то, что он понимал: он обладает логическим мышлением, в любой ситуации легко устанавливает причинно-следственные связи, а вот решить новый пример из алгебры, для многих кажущийся элементарным, не может.
Вчера он впервые в жизни узнал, что такое хмельная голова, и Зайцев, кажется, тоже. Они пили по глотку и по очереди крутились вокруг своей оси, и тогда мир словно замедлялся, проблемы забывались. Но это первое ощущение он будет помнить ещё долго – вместе с эйфорией пришёл страх. Чужой человек, не Андрей, пел вчера с другом похабные песни и хохотал до истерики в вагоне метро. Не он управлял своим телом. Хорошо, что дома, когда он вернулся, ещё никого не было.
Аладдин с трудом перевернулся на спину – в ушах зашумело. Однако состояние здоровья не беспокоило его так, как предстоящая контрольная.
Он услышал, как на кухне уже гремит посудой тётя. Она уже вторую неделю гостит у них, в Городе Дождей, и делает всё по хозяйству. Всё не так, как привык Андрей: яичница вечно пережарена, чай слишком крепкий и остывший. Мама никогда не наливала чай, пока он не покончит с едой. Какой смысл выставлять его в самом начале завтрака?
От мыслей о тётиной стряпне юношу замутило. Нет, тётю он любит. Но она слишком хорошо его знает, слишком легко раскусывает его хитрости и гостит у них слишком долго…
Андрей сел в кровати и неожиданно почувствовал, как в сердце что-то остро кольнуло. Он охнул и повернулся, – второй укол был таким сильным, что в глазах потемнело. На мгновение он даже испугался, но радость надежды оттого, что его могут оставить дома, была сильнее.
– Мама, ма-а-ам!
– Я сказала тебе, сейчас же вставать! – раздался разгневанный голос из коридора, и что-то посыпалось, судя по звуку – обувь.
– Сердце… Мне не встать.
Она вошла в комнату и склонилась над ним.
– Что с тобой?
– Колет… Колет… – простонал Андрей, тяжело дыша.
– Наверное, просто спал на животе. Сейчас пройдёт. Подожди.
Он подождал. Спустя пятнадцать минут боль несколько