– Что такое кукуруза? – стесняясь, спросила Иза.
– А, да, – охотник почесал бороду, – здесь не растёт. Еда. Плодовое дерево, только как трава. На вкус… даже не знаю с чем сравнить.
– И этот чай бодрит? Правда?
– Да. Помогает. Как по мне – чистое колдовство. Пей.
Напиток оказался приятным, но имел странное послевкусие, от которого слегка немел рот. Иза сделала несколько глотков и заметила насмешливый взгляд старого охотника.
– Что? – по-детски наивно спросила она.
– Ничего, – отозвался следопыт и перевёл взгляд в сторону горизонта, – если бы духи видели эти горы, то они улыбались бы, глядя на них с небес.
* * * * * * *
Горы умели быть жестокими.
Чем дальше они отдалялись от Скалистого города, тем более крутыми становились скалы и подъёмы. Камни скользили под ногами и лишали чувства уверенности.
На одном из коварных подъёмов, охотник оказался чуть позади своей спутницы, шоркая своими шипованными сапогами по камням. Внезапно его деревянный протез хрустнул и предательски надломился. Падая, старый охотник зацепил острым камнем висок, оставив на лезвии скалы следы крови. Под собственным весом он быстро скатился с крутого обрыва и сорвался вниз, к основанию горной бездны, пронзив ковёр из облаков.
Охотник падал с такой высоты, что не было ни малейшей возможности, что он выживет.
Иза обернулась назад на шум и замерла в полном исступлении, без сил двинуться с места или даже закричать. Она скатилась со склона на пологую площадку, откуда только что начала подъём, и там просто села на корточки, обхватила голову руками и заплакала.
Он умер не от старости. Не от ярости кочевников и не от рук бандитов. Его жизнь забрали горы, которым он отдал столько времени на своём пути.
Сумбурно перебирая в голове, что у неё осталось с собой, девушка ощупала свой заплечный мешок.
Почти вся еда лежала в рюкзаке охотника, а у неё кроме старого одеяла, в которое она недавно заворачивала череп горного козла, остались только сухари и пара кусков вяленого мяса. Была ещё пара крюков, облегчавших подъём по крутым склонам и бурдюк с бодрящим чаем – вот всё наследство, которое ей досталось.
Она была голодна, переполнена тяжёлыми мыслями, измучена. Даже необходимость не могла заставить её продолжать путь. Кусая губы от отчаяния, которое было сопоставимо с бездной между скалами, Иза сминала пальцами воздух, словно пыталась поймать горного духа.
В её голове проносилось детство и отрочество, оставшееся далеко позади. В памяти яркими огнями вспыхнули рукописи деда, запахи дома, игра в прятки среди скал.
– Как глупо вышло… – сквозь слёзы шептала она, – как глупо…
Внезапно странное чувство заставило её очнуться. Она не оплакивала охотника. Она оплакивала себя. У неё в ушах звучал не голос этого диковатого странника, рыскавшего по миру в поисках звериных трофеев, а голоса ушедшего