Можешь один ты с зятьями и братьями; где ж твои братья?
Здесь ни единого я не могу ни найти, ни приметить.
Все из сражения прячутся, словно как псы перед скимном[307];
Мы же здесь ратуем, мы, чужеземцы, притекшие в помощь;
Ратую я, союзник ваш, издалека пришедший.
Так, и ликийские долы, и ксанфские воды – далеки,
Где я оставил супругу любезную, сына-младенца
И сокровища многие, коих убогий алкает.
Но, невзирая на то, предвожу ликиян, и готов я
С мужем сразиться и сим, ничего не имея в Троаде[308],
Что бы могли у меня иль унесть, иль увесть аргивяне.
Ты ж – неподвижен стоишь и других не бодришь ополчений
Храбро стоять, защищая и жен и детей в Илионе.
Гектор, блюдись, да объяты, как всеувлекающей сетью,
Все вы врагов разъяренных не будете плен и добыча!
Скоро тогда сопостаты разрушат ваш град велелепный!
Ты о делах сих заботиться должен и денно и нощно,
Должен просить воевод, дальноземных союзников ваших,
Бой непрестанно вести, а грозы и упреки оставить”.
Так говорил он, – и речь уязвила Гектора сердце:
Быстро герой с колесницы с оружием прянул на землю:
Острые копья колебля, кругом полетел по дружинам,
В бой распаляя сердца; и возжег он жестокую сечу!
Вспять возвратились трояне и стали в лицо аргивянам;
Те же, сомкнувши ряды, нажидали врагов, не робели.
Так, если ветер плевы рассевает по гумнам священным,
Жателям, веющим хлеб, где Деметра с кудрями златыми
Плод отделяет от плев, возбуждая дыхание ветров,
Гумны кругом под плевою белеются, – так аргивяне
С глав и до ног их белели под прахом, который меж ними
Даже до медных небес[309] воздымали копытами кони
В быстрых, крутых поворотах; ворочали в бой их возницы,
Прямо с могуществом рук на врагов устремляясь; но мраком
Бурный Арей покрывает всю битву, троянам помощный,
Вкруг по рядам их носясь: поспешал он исполнить заветы
Феба, царя златострельного; Феб заповедал Арею
Души троян возбудить, лишь узрел, что Паллада Афина
Бой оставляет, богиня, защитница воинств ахейских.
Сам же Энея вождя из святилища пышного храма
Вывел и крепостью перси владыки народов наполнил.
Стал Анхизид меж друзьями величествен; все веселились,
Видя, что он, живой, невредимый, блистающий силой,
Снова предстал, но его вопросить ни о чем не успели;
Труд их заботил иной, на который стремил сребролукий[310],
Смертных губитель Арей и неустально ярая Распря.
Оба Аякса меж тем, Одиссей и Тидид воеводы
Ревностно в бой возбуждали ахейских сынов; но ахейцы
Сами ни силы троян не страшились,