– Я нарисовала сегодня днем господина барона. Хотите посмотреть?
– Да! – с воодушевлением произнес Никер.
Эмилия достала из длинного красного рукава свиток и развернула его. Поэт сидел рядом с ней и первый увидел рисунок. Никер издал сдавленный звук и схватился за сердце.
– Что там? – заинтересовался я и встал со своего места, чтобы получше рассмотреть творение девушки.
Эмилия протянула мне рисунок. Я взял его и едва не выронил из рук.
– Клетчатый! – мои губы произнесли это сами собой.
На рисунке было изображено нечто вроде черно-белой мозаики, за которой смутно угадывались очертания то ли облака, то ли раненого кита, то ли разбитой японской вазы.
– Что это, миледи? – слабым голосом спросил Никер. – Это вы нарисовали?
– Да. Портрет господина барона. Вам не понравилось? Я вижу, что не понравилось. Мои рисунки нравятся только моему маленькому братику. Ему три года. Но я считаю, что портрет господина барона очень удачен. Видите этот изгиб подбородка? Он выдает волевой и неуступчивый характер господина барона.
Палец Эмилии показывал на какую-то изломанную черную линию.
– Подбородок, да? – с сомнением сказал я. – А это что за метеорит?
Палец девушки сместился чуть левее.
– Ваш глаз, господин барон. Он прожигает насквозь. Я когда увидела ваш взгляд впервые, то чуть не задохнулась от волнения. Но тут я изобразила лишь один глаз, потому что боялась, что второй не получится столь же хорошо. Я ведь только учусь рисовать.
Никер сорвал с себя берет и вонзил пальцы в шевелюру.
– А ваш будущий муж знает о ваших… гм… увлечениях? – выдавил из себя поэт.
– Нет еще, я не успела ему рассказать.
– Слава Многоединому! – искренне воскликнул Никер и воздел руки кверху.
– Почему вы так говорите? – встревожилась Эмилия. – Что вы имеете в виду?
Никер молчал и лишь смотрел на рисунок.
– Я, пожалуй, объясню, – я отложил свиток в сторону. – Никер просто переживает за исход нашего дела. Дело в том, Эмилия, что я собираюсь обменять вас на ящик гвоздей. Если барон узнает, как вы рисуете, то думаю, что ваша цена упадет до половины ящика. А если Прасту станет известно о ваших шахматных способностях и желании провести турнир, то мне придется ему доплачивать, чтобы он взял вас обратно.
Эмилия подняла свиток со стола и засунула обратно в рукав. В глазах девушки мелькнули слезы.
– Я стою гораздо больше ящика гвоздей, господин барон!
– Насколько дороже? – с интересом спросил я. – У вас есть основания полагать, что Праст заплатит больше? Сколько же с него требовать?
Эмилия встала из-за стола с явным намерением уйти, но в последнюю секунду передумала.
– Вы всегда такой, господин барон? Хотя да, я наслышана о вас. Не хотите сыграть со мной в шахматы?
Я оказался готов к очередной неожиданной фразе.
– Потом как-нибудь. После боя у меня голова плохо соображает.
Мы