Алекс добирал крохи сна перед работой, за время постоянных поездок он точно установил, когда ему просыпаться и выходить на остановке, чтобы потом легкой трусцой добираться до места работы.
Трамвай, ноев ковчег на стальных колесах, выписывал сложные эволюции, подчиняясь рельсовому пути, проложенному по городским улицам еще в тридцатые годы двадцатого столетия, и вёз Алекса до остановки под неофициальным названием «Агдамская». Название остановки объяснялось просто. Здесь когда-то был расположен винцех, из Азербайджана привозили в цистернах виноматериал и разливали его по бутылкам с этикетками портвейна «Агдам» (портвейн «Агдам» – легенда позднего советского времени, азербайджанское вино виноградное специальное креплёное белое, 19% спирта). В те далекие годы на остановке по утрам собирались страждущие опохмелиться, и мужики, как мухи, облепляли забор винцеха, совали в щели денежку и получали заветную выпивку. Опохмеляться ходили за угол, на пустырь. Милиция тщетно гоняла страдающих абстинентным синдромом. Забористый вкус портвейна так запал в народную память, что официальное название остановки было напрочь забыто, и ее, иначе как «Агдамская», никто не называл, хоть уже и не возили из Азербайджана цистерны с виноматериалом, винцех приказал долго жить, а дешевый портвейн «Агдам» неожиданно приобрел коллекционную ценность у любителей советской старины.
Во время поездок Алексу обычно ничего не снилось, но сегодня ему неожиданно приснился дом, в котором он жил с семьей. Это был старое четырехэтажное здание, постройки двадцатых годов прошлого века. Дом был построен в конструктивистском стиле, имел форму буквы «г», и на стыке двух крыльев здания, была устроена башенка, где располагалась одна единственная коммунальная квартира в доме.
Дом стоял на пересечении двух улиц, подъезды дома были сквозными, и лестницы в них были деревянными с рассохшимися ступенями. Половицы лестниц подозрительно скрипели под ногами. Того и жди, как в один неудачный день нога поднимающегося по лестнице могла слишком сильно надавить на такую половицу, и та, громко жалуясь и причитая о своей нелегкой судьбе, разламывалась на две части, и нога провалилась бы в образовавшуюся дыру. Счастье поднимающегося по лестнице, если бы он отделался легким испугом и царапинами, а мог и ногу сломать.
Стены подъездов были влажные, штукатурка отслаивалась, обнажая дранку, а на подоконниках окон подъездов, забранных в частые переплеты, скопилась вековая пыль, которую никогда не вытиралась, поэтому даже в солнечные дни в подъездах было сумрачно.
В квартире,