Карлики смерти. Джонатан Коу

кивнул и предъявить билет не попросил. На этой станции и в этот час я оказывался так регулярно, что он, вероятно, считал, будто я где-то работаю в позднюю смену. Тауэрский холм. Мне вдруг пришло в голову, что это уместное название для фортепианной пьесы, которую я как раз сочинял. Звучать она должна была устало и меланхолически – как чувствуешь себя в конце долгого дня, когда остается, быть может, лишь слабая надежда на будущее. Пара первых фраз взбрела мне на ум достаточно самопроизвольно, когда я импровизировал, и уже больше недели я с ними возился, пытаясь как-то выстроить. Возможно, тут название поможет.

      Вернувшись в квартиру, я сразу зашел в спальню, включил клавишные и усилитель и сыграл то, что пока сочинил:

      Дальше я не продвинулся. У меня имелись кое-какие мысли насчет средней части, но я пока не был готов начать с ней работать. Что здесь должно быть дальше? Септаккорд до мажор подразумевал фа минор, это-то вполне легко; как вдруг, замыслив кое-что покрепче для передачи того настроения, к какому я стремился, я взял и написал следующие четыре такта:

      Сыграл все восемь тактов подряд и остался ими доволен; однако я по-прежнему не мог придумать, как начать проигрыш. Попробовал тринадцать разных аккордов, и ни один не звучал как надо, поэтому я сдался. Пошел на кухню и заварил себе чашку чая.

      Тема два

      неотесанный любовник-горлопан, ты с ней подобрее

      (хотя ты нужен ей сильней, чем она тебя любит)

Моррисси. «Я знаю, все кончено»[22]

      Пока ждал, когда закипит чайник, я поискал, не написала ли мне Тина записку, перед тем как уйти на работу. Она работала в ночную смену в машинописном бюро крупной юридической конторы в Сити; смена у нее была с семи вечера до двух часов ночи. Это значило, что, когда я приходил вечером, дома ее не бывало. Иными словами, мы с ней никогда не виделись. Сомневаюсь, что вообще видел Тину дольше двух-трех часов с тех пор, как вселился к ней в квартиру. Даже по выходным она весь день спала, а всю ночь бодрствовала, да и кроме того, я старательно избегал оставаться по выходным дома – это нагоняло слишком глубокую тоску. Стало быть, почти все, что о ней знал, я почерпнул либо от Тони и Джудит, либо из тех записок, которые она мне обычно оставляла перед уходом на работу. Знал я, к примеру, что она лет на пять меня старше и встречается с испанцем по имени Педро, который живет в Хэкни и работает в таком же графике, как она, водителем мини-такси. Она ему выдала ключ от квартиры, и он обычно каждую ночь часа в три приходил, только чтобы с нею спать. Вообще-то не знаю, с чего я взял, будто он скользкий тип. Я с ним ни разу не встречался или как-то. До той ночи я и голоса-то его не слышал.

      Чтобы оставлять друг другу записки, на кухонном столе имелся линованный блокнот формата А4.

      Это представлялось более удовлетворительным, нежели просто писать на клочках бумаги. Так у нас с ней мог происходить настоящий диалог. Я выбрал самый свежий листок и прочел всю нашу переписку за последнюю неделю. Начиналось все сравнительно скромно – посланием от Тины:

      Дорогой