– Олег Алексеевич… Простите, пожалуйста, что перебиваю… Вы так говорите, словно у леса руки есть.
– А зачем ему руки? – удивился старик. – Ты микробов руками ловишь? Или от простуды тебя руки лечат? Вообще, Татьяна, ты сколько классов закончила?
– Одиннадцать.
– Сейчас где-нибудь учишься?
– Поступаю. В университет, на филологический.
– Понятно, – Олег Алексеевич хмыкнул в усы. – Гуманитарий, значит. От слова «хомо» – что от человека, то и главное. Остальное, так сказать, дано роду людскому во владение на веки вечные. А по биологии сколько в аттестате стоит?
– Пятерка.
– Ну, тогда напрягай память. Биогеоценозы, экосистемы и все прочее учили? Должны были, должны. Так вот, гуманитарий, лес – тоже организм. Точнее – надорганизменная система, – это словосочетание старик произнес с таким видом, как будто пирог откусывал. Сладкий, душистый, с румяной корочкой. – То есть стоящая над всеми организмами в нем. Посему против тебя все сразу и ополчилось. Муравьи – они как раз по вредителям ба-альшие специалисты. А куст передвинуть – дело несложное. Но люди этого не умеют, разве что лопатой или бульдозером.
– А вы можете? Без лопаты.
– Почему бы нет? – пожал плечами Олег Алексеевич. – Если понадобится – смогу. Только лесу виднее, где у него что должно стоять. Так что без крайней надобности лучше не лезть. Да и тогда – с опаской и вежливо. Иначе будешь пытаться не один куст сдвинуть, а весь лес. Со всеми корнями и сучьями. Это, согласись, и бульдозеру не под силу.
– Так что же вы говорите: «Люди этого не могут»? – Девушка торжествовала. Пусть крохотная, но все-таки победа.
– Ты меня на слове не лови. Сказал – не могут, значит, не могут.
– А как же вы? Вы что, не человек?
– Нет, не человек.
Сказано это было скучно, чуть ли не со вздохом. Буднично. Даже с каким-то сожалением. Так говорят о вставных зубах или квартире на первом этаже. Подумаешь, эка невидаль… От этого будничного тона почему-то спина словно инеем покрылась.
– Ну, и что ты так смотришь? Не бойся, рогов, копыт и хвоста не наблюдается. Крылышек, впрочем, тоже. Какие там крылышки, – Олег Алексеевич все-таки вздохнул. – Ну хорошо, не пугайся так. Человек, но не совсем. Точнее, не только человек.
– А… кто?
– Долгая история, а уже, между прочим, поздно. Родители, небось, беспокоятся.
– Нет, не беспокоятся. Я не с ними живу, с бабушкой. А ей сказала, что у подруги заночую. Я же собиралась до полуночи в лесу остаться.
– Лихо! – покачал головой старик. – До полуночи, значит… А потом? Ночи нынче холодные, транспорт не ходит.
– Потом к подруге пошла бы, – Таня