– Уходим, пока все притихло!
Девушка узнала голос долговязого, повернулась к нему – и ноги все-таки не выдержали. Она упала на колени, вскрикнула от резкой боли, начала заваливаться на бок. С двух сторон ее сначала поддержали, потом подняли.
– Идти не можешь? – она помотала головой. – Тогда цепляйся за шею!
– Не вижу я ее, шею-то!
– На ощупь! – рявкнул долговязый. – Тарас, на руки! Уходим!
– Сумка! – вспомнила вдруг девушка. Рванулась. Сильные руки подхватили, подняли в воздух. Шея с шершавым воротом нашлась сама собой. По спине хлестнули ветки.
– Здесь твоя сумка, здесь. Муравьев сама вытряхивать будешь?
При воспоминании о муравьях девушка теснее прижалась к тому, кто ее нес. Замотала головой:
– Не буду, не буду, не буду! – и разрыдалась, уткнувшись носом в невидимое плечо.
– И как же вас зовут, сударыня? Да не трясись ты, не трясись! На сегодня самое страшное кончилось. Остался только я. Честное слово, девушками не питаюсь. Даже такими симпатичными. Так как нас звать?
– Т-таня…
– Вот и прекрасно. А теперь еще раз попробуй открыть глаза.
Попробовала. Получилось. Разноцветные искорки нет-нет да и проскакивали, под веками жгло, но смотреть можно было.
Комната. Низкий потолок. Полумрак. Зашторенные окна, через которые не пробиваются огоньки, как это чаще всего бывает в городе. Настольная лампа с низко опущенным абажуром. На подоконнике поблескивает самовар. Книжные полки. Комната как комната.
Хозяин. Серебристая шевелюра, пышные седые усы. Глубокие морщины, как трещины на коре старого дерева. Обветренное, бурое какое-то лицо. Лет шестьдесят, не меньше. Улыбается.
– Ну как, видишь что-нибудь? Меня вот видишь?
– Вижу.
– Ну, значит, будем знакомы. Олег Алексеевич. Как себя чувствуешь, ведьмочка? Ноги не болят?
– Н-не знаю… – девушка прислушалась к своим ощущениям. И в самом деле, почти все прошло! – Не болят, чешутся только.
– Вот и ладно. Будешь хорошо себя вести, познакомлю с доктором. Помнишь хоть, как тебя лечили?
– Нет, не помню. Совсем ничего не помню.
– Совсем? И поляну не помнишь?
Девушку передернуло. Да уж, такое точно не забудешь…
– Поляну помню… Олег Алексеевич, а вы кто?
– Ишь ты! Так ей все сразу и скажи! Я вот еще не разобрался, кто ты. Вот это, например – твое? – на стол рядом с лампой шлепнулась толстая растрепанная тетрадь в черном виниловом переплете. Та самая.
– Мое, то есть моя. То есть не совсем моя, я ее на чердаке нашла.
– Прочитала?