– Кажется, какое-то движение. Вроде как пол скрипнул. – Она машинально впилась пальцами в револьвер, но дуло осталось направлено в пол.
– Брось, напридумывала невесть че…
Он осекся – тоже что-то услышал.
– Черт… – пробормотал Стюарт, глядя в сторону кухни.
Грейс сделала шаг к входной двери. На стене у самой двери загорелась маленькая зеленая лампочка сигнализации.
– Нет! – прошипел Стюарт. – Откроешь – зазвучит сирена.
– А почему горит зеленый?
– Звук был где-то внутри дома. – Он на цыпочках двинулся в сторону кухни.
– Нет! Лучше уйдем! – Грейс рассуждала так: если при открытой двери сработает сирена, они успеют добежать до машины и уехать до появления полиции или службы охраны.
– Вдруг нам обоим показалось? Не хочу убегать без причины. Давай искать ключи.
Стюарт вытянул руку с телефоном-фонарем, освещая пол перед собой.
– Пожалуйста! – захныкала Грейс.
– Лучше не отходи от меня, – велел он, делая еще шаг и протягивая ей руку.
– Мне страшно!
Стюарт усмехнулся:
– У тебя же оружие, Грейс. Чего волноваться?
Глава 7
Телефонный звонок, сообщения остались без ответа. Я пытался вспомнить имя девочки, с которой Грейс собралась в кино. Сара? Сандра? Похоже, Сандра Миллер. После сеанса мать Сандры должна была отвезти Грейс домой. Но у меня не было телефона Сандры, тем более – ее матери; сколько Миллеров может числиться в телефонной книге Милфорда? Я решил не заглядывать в нее. Теперь, когда каждый ребенок на планете разгуливает с сотовым телефоном, мы стали халатно относиться к проблеме досягаемости их друзей. Телефоны могла знать Синтия. Она бы ответила мне, кто такая Сандра Миллер, где живет, каких поп-певиц предпочитает, как давно дружит с Грейс. Наверное, ей доводилось беседовать с матерью Сандры, а значит, в списке контактов в телефоне должен находиться ее номер. Когда у Грейс появлялись новые знакомые, Синтия записывала их координаты – вдруг пригодятся?
Если бы я пережил то же, что пришлось пережить Синтии, то, вероятно, подобная предусмотрительность стала бы и моей второй натурой. Я тешил себя мыслью, что хорошо слежу за Грейс, хотя моя бдительность не шла ни в какое сравнение с бдительностью ее матери. Я проявлял излишнюю снисходительность. Если дочь возвращалась через десять минут после наступления «комендантского часа», я не копировал испанскую инквизицию. Не пилил дочь сверх меры, поскольку стремился ей доверять. Правильнее было бы сказать иначе: мне хотелось верить в ее здравый смысл. Однако подростки не заслуживают доверия. Мне самому в этом возрасте совершенно нельзя было доверять, Синтии, по ее признанию, тоже. Часто родительская доля – просто затаить дыхание и надеяться, что все обойдется.
Да, я предоставил Грейс больше свободы. Заключал с ней сделки. Посулил ей поблажки в обмен на обещание, что даже в отсутствие матери она не будет давать себе волю, а проявит покладистость. Не станет спорить со мной по любому поводу. Грейс согласилась. А вот теперь злоупотребила моим доверием.
Можно