– Прошу прощения, сэр, – сказала миссис Вильямс, перебивая его, – но, поскольку я получила вашу записку от моей дочери, можете избавить себя от беспочвенных обвинений мальчика, которого вы соблазнили подкупом и взятками.
– От вашей дочери?
– Да, сэр, от моей дочери. Мне льстит то, что между мной и моей дочерью слишком хорошие отношения, чтобы скрывать от меня такой секрет, как это обстоятельство.
Это был очень неожиданный удар для Джеймса Андерсена, удар, к которому, действительно, он не был готов. Несмотря на свои сомнения, Джеймс не имел возможности опровергнуть то, в чем уверяла его миссис Вильямс. Она увидела, что одержала над ним победу, увидела затруднительное положение, в котором он оказался.
– Сэр, – сказала она, – если вы хотите передать моей дочери что-то еще, она просила, чтобы вы сообщили это мне. Если она сочтет нужным, она даст вам ответ в письменном виде. Но она полностью отвергает личную встречу. Она считает, что личная встреча будет слишком неприятной для всех, особенно для нее, учитывая ее теперешнюю специфическую ситуацию и что она скоро изменит свое положение, став женой барона Штольмайера из Зальцбурга.
– Я не поверю в это, – сказал Джеймс Андерсон, – пока не услышу это из ее уст.
– Предполагаю, сэр, когда вы увидите объявление в «Окружном протоколе», вы поверите.
– Этого, – сказал Джеймс Андерсон, – никогда не будет. Этого не может быть, поскольку я не могу поверить, что та, которую я так любил, оказалась предательницей.
– Предательницей, сэр? Что вы имеете в виду? Я сообщу барону, если вы будете использовать такие выражения по отношению к его будущей жене.
– Я поговорю с бароном, – сказал Джеймс, – и на языке, который он поймет, если встречусь с ним.
– Если вы угрожаете, то я считаю, что обязана сообщить об этом барону, чтобы он мог предпринять юридические действия, которые ему могут посоветовать.
– Повторяю вам, миссис Вильямс, что не поверю в это. И поскольку вы вынуждаете меня сказать это, я скажу, что вы можете продать свою дочь, если вам предложат высокую цену. А барон занимает место, какое ни один джентльмен никогда не стал бы занимать. Возможно, барон ничего не знает. Я повидаю его и объясню ему, что вашей дочери до него уже была предложена рука.
Такая угроза несколько встревожила миссис Вильямс, поскольку она подумала, что, если барон узнает, что раньше уже был любовник, который, вероятно, нравился леди, он может посчитать, что его шансы на семейное счастье будут гораздо ниже, а это может вызвать отказ от женитьбы, которая, как считала миссис Вильямс, была уже полностью организована.
Таким мог быть результат, хотя, возможно, она зря волновалась. В любом случае такое заявление молодого человека казалось ей серьезным.
Поэтому миссис Вильямс решила прибегнуть к своей последней