– Мы совсем по чуть-чуть, никто не заметит.
На пианино стояла фарфоровая Хозяйка Медной горы. А также гимнастка и фигуристка. Наташа повернулась к нему спиной. Он положил руки ей на плечи. Она поставила рюмку у гимнасткиных глянцевых ножек, запрокинулась назад. Он смело обнял ее. Она прижалась к нему и сказала:
– Я вообще-то боюсь…
– У меня с собой, ну, это… – сказал Витя.
– Заграничные? – прошептала она.
Потом они сидели на кухне и растерянно ели хлеб с маслом.
– Ты, наверное, в МГИМО поступать будешь? – спросила она.
– В школу-студию МХАТ, – сказал Витя. – У меня талант актера, все говорят, это раз. А в МГИМО нужен большой блат, это два.
– У тебя же папа дипломат!
– Подумаешь, второй советник в Камеруне.
– У него, наверное, друзья есть? – настаивала Наташа. – Посол, замминистра…
– Он болен тяжело, – сказал Витя. – И мама тоже. Тропическая инфекция, вся печень погибает. Какие друзья? МИД – это волчарня. Глотку перегрызут за командировку. Я не хочу, как они, у меня талант, я это все время чувствую.
Витя потом приходил еще несколько раз, потому что Наташины родители уезжали на дачу почти каждую пятницу – и до понедельника. У них была хорошая зимняя дача в Горелой Роще: считалось, что это дача одинокой маминой тети, которая была вдова академика Шуберта, был такой известный химик, – но Наташа знала, что на самом деле эта дача их. Но она не знала точно, кем работал папа. Вообще-то он был простой служащий в Министерстве торговли, как он подчеркивал в воспитательных беседах с дочерью, но по телефону орал как министр, и каждую неделю ему привозили целые коробки разных вкусных вещей, которых нет в магазине.
Наташа любила салями и карбонад, и мускат «Красный камень» урожая 1959 года ей тоже нравился, а вот такая жизнь – не очень. Она понимала, что она поросенок неблагодарный, но все равно хотела, чтобы у нее был понятный муж. Пусть без дачи и машины, зато нормальный, правильный.
Поэтому она очень расстроилась, когда Витя Крутилин сказал, что хочет стать артистом. Она его почти разлюбила за это. И вообще ей не очень нравилось, что они делали. Верней, так: ей нравился сам факт, что они это делают. Как он приходит, они целуются, она наливает ему рюмочку дорогого коньяка из папиного бара и все такое – а вот само по себе? Она не знала. Наверное, сам факт заслонял само по себе.
там, на перекрестке
4. Голое горячее гладкое холодное
– Почему ты не стал сниматься у Абдрашитова? – спросила Лена.
– Так вышло, – сказал Витя. – Меня уже почти утвердили. Потом сорвалось. Так иногда бывает.
– С другими иногда бывает, а с тобой происходит всегда! – закричала Настя.
– Не сердись, – сказал он. – Я еще сыграю. Мне еще Эфрос говорил, что я еще сыграю…
– Когда ты меня от мужа уводил, ты мне обещал интересную, красивую, творческую