– Да-а? Не помню что-то.
А сама смотрит так, как и положено смотреть на лучшего ныряльщика. Узнаёт?
– Зима. Поезд. Ночь. Ножичек, – напоминаю ей.
– А-а, так мы не встречались – ты просто пялился на меня из темноты, как паук. Почти загипнотизировал. Во, опять пялишься! Ножик, что ли, не вернули?
Лева, не особенно срываясь, подсунул нам по бокалу уже теплого шампанского, и теперь выпитое легко, как веселящий газ, ударило в голову.
– А зачем такая красивая?
– Все претензии к папе с мамой.
– Ты в нашем супер-озере купалась уже?
– Не-а.
– У нас хорошо купаться. Вода чистая, никакого хлора.
– Приглашаешь?
– Если хочешь…
– Ладно, пойду в купальник наряжусь.
Радоваться надо, хватать удачу за хвост – и на величественный высокий берег Святого! Вместо этого я выискиваю за длинным столом Леву.
– Пойдешь с нами купаться?
Он покачал головой.
– Вряд ли. Видишь, папаша «белинским» увлекся…
– Кем?!
– Да водкой. Придется вместо него в питомник ехать.
А вот и Ольга вышла в легком, будто из марли, платье, с пестрым рюкзачком за плечами. Я вспомнил рекламу на телевидении про хорошую российскую жизнь. Там студентка с рюкзаком и на роликовых коньках цеплялась зонтом за троллейбус и таким макаром пёрла в университет. Вот и ляпнул снова:
– Тебе роликов не хватает.
– А то мои ножки без них нехороши? Нет?
– Да! – весело заверяю ее. – Да!
Я не специально выбрал более длинную дорогу к пляжу, просто она идет через сосновый бор, который дает хоть намек на тень и прохладу. Все веселей шагать, чем по солнцепеку, – нам синоптики обещали сегодня тридцать четыре градуса выше нуля.
– Ты раньше в Боровухе бывала?
– Давно, до школы еще.
– И вот ностальгия…
– Ага, щас! Папка – наша ностальгия. Захотелось в отпуске родной самогонки попить всласть по-простому, по-деревенски.
– Не такая уж тут деревня, – заметил Рома-патриот.
– Ну, Верона тоже не Нью-Йорк, однако с этим пастбищем не сравнить!
– Верона – это в Италии? Была там?
– Да, сразу после школы родаки подарок сделали за хорошую учебу.
– Здо́рово, конечно, – бодро соглашаюсь.
– Полный кайф! Ты был?
Признаваться в бедности несовременно. Бедность и сегодня не порок, но – проказа, чума или, чтоб понятней, СПИД.
– Да за делами все не соберемся никак…
– Что за дела?
Действительно, какие у меня могут быть дела? Но уверенно отвечаю:
– Так собаководство.
– У вас тоже псиноферма?
– Почти. И как там Италия?
– Рассказать невозможно – это надо видеть! Ты вообще знаешь, чем Верона знаменита?
– Ну так…
– Шекспира небось не читал?
– Типа ты читала! – немного обиделся я.
Она пропустила мою реплику мимо ушей.
– У