Юрий одним махом допил пачку молока, но это не помогло избавиться от сухости в горле. Потеряв сознание на вершине горы, он как будто очнулся уже у подножия, и всё что сохранила память – попытки ухватить ртом как можно больше воздуха.
– Всё нормально? – спросила Алёна. – Ты похож на матрону, забредшую в мужской туалет.
– Всё пучком, сестрёнка, – она, конечно же, знала, что если в ход идут подхваченные у школьников сленговые выражения, это говорило о крайней степени растерянности. Что только что произошло? В одном Юрий был уверен: за это кратковременное прозрение он должен благодарить Пашу. – Я… тут подумал вдруг, что если уж ты твёрдо решила измываться над собой ещё одну ночь, то, пожалуй, я составлю тебе компанию.
– Не шутишь?
– Куда уж там. Не обещаю, что буду читать эту муру, но ты уж, пожалуйста, пересказывай мне самые интересные моменты.
Уронив салфетку, которую нервно теребила в руках, Алёна бросилась ему на грудь.
– Спасибо! Спасибо! Ты не представляешь, как много это для меня значит. Знаешь, кем я себя чувствую?
Она сделала театральную паузу, схватила из книжного шкафа пухлый томик, на обложке которого огромный медведь мило болтал с волшебником в остроконечной шляпе. В шерсти зверя преспокойно спали три маленьких сморщенных человечка. Не совсем близко тексту, ну да ладно. Подбросила книгу в воздух и поймала двумя руками.
– Фродо Бэггинсом, которому Сэм сказал, что не отпустит его одного в такое большое путешествие. Нет, нет, это я – Сэмуайз, а ты – грустный хоббит, и я сейчас очень рада, потому что ты взял меня с собой.
Юрий не мог выразить словами, как много для него значат эти слова из уст Алёны. Смешно, столько