– Ехать? Я никуда не поеду.
Кепка на голове кренилась вправо, будто подбитый корабль.
Юрий тряхнул головой, пытаясь избавиться от странного морока. Каждое сказанное мальчишкой слово могло сломать Хоря, как шоколадного деда мороза в фольге. Он обязан ехать. Видение разделительной полосы, убегающей в бесконечность, должно воплотиться в жизнь. Торопясь дать упредительный залп, пока его не стёрли в порошок, Юра сказал снисходительным тоном:
– Ты же не сможешь жить здесь один.
И тут же обругал себя последними словами. Нельзя говорить «ты не сможешь» ребёнку, который оказался в такой ситуации… Да дело даже не в том, что он ребёнок. Человеку. Человеку, который отныне может надеяться только на себя. Он удивился, увидев, что в глазах малыша зажглись искорки любопытства.
– А вы знаете, как погибли мои родители?
– Разбились на машине.
Юра внутренне паниковал. Шершавый язык прилип к нёбу. Мальчишка выразительно надул щёки, глаза его плавали в глазницах, как кусочки жира в борще. Мочки ушей были отчаянно-синими. Он казался бодрым, но было ясно, что это иллюзия.
– Папа пьян был. У него неприятности на работе. Я неделю слушал, как они с мамой разговаривают по ночам, кричат друг на друга… Иногда он куда-то звонил, чтобы сказать: «Я сделаю это завтра. Я завалил все сроки, но обещаю… я прямо сейчас работаю над этим». Ночами он бродил по дому – каждый раз, когда он проходил мимо моей комнаты, я просыпался, а просыпался я раз двести, – а потом садился в машину и уезжал. Но не на работу, а пить. Наутро звонил маме, чтобы она забрала его, потому что он не мог ездить на такси или автобусе, он мог ездить только в своей машине. Положено по статусу. Так было и в этот раз. Мы с мамой ждали звонка, и она была как бомба с часами. Потом она проводила меня в школу, а сама уехала за папой. А они всё тикали, часы эти, и зазвонили знаете когда? Когда родители поворачивали с Петропавловской на Софийскую.
Юрий почувствовал, как у него дрожат колени. Хотелось уйти, но всё что он мог – опуститься на корточки рядом с ребёнком.
Мальчишка пожал плечами. Свитер его промок насквозь, но не свитер больше беспокоил Юрия, а глаза; они немного косили и словно созерцали в слегка поехавшем мире новый пласт реальности.
– Мама говорила всю дорогу. Она сказала, что как только приедем, я задам тебе трёпку, дворовый ты пёс. Паша в школе, и это хорошо: не нужно, чтобы он видел тебя в таком состоянии. Он умный мальчик и, конечно, о чём-то догадывается. Я догадывался. Тогда только догадывался – а теперь знаю. Всё знаю, понимаете? Именно тогда она увидела, что он уже не тот человек. Он испортился, как мясо, которое забыли на столе на несколько дней. Что дальше будут только проблемы, много проблем. Она решила, что позаботится обо мне сама. Если бы не я, всё могло бы быть совсем по-другому. А папа, он работал в крупной фирме и ему обязаны были выплатить страховку, если с ним что-то случится. Огромную сумму.
– Ты очень умный малый, правда? –