– Разве вы были на этом берегу?
– Да, мистер Симпл, я чуть не разбился об него, но успел, однако ж, ретироваться без большого ущерба.
– Вы хотите сказать, что потерпели здесь крушение?
– Да, но не корабль мой, мистер Симпл, а спокойствие моего духа. Но это случилось уже много лет тому назад, когда я служил еще на корвете старшим помощником боцмана.
В продолжение этого разговора он не переставал смотреть в телескоп.
– Да, вот оно, – продолжал он, – нашел наконец. Посмотрите, мистер Симпл, видите вы маленькую деревню и церковь из светлой черепицы со шпилем, который блестит, будто иголка?
– Вижу.
– А теперь видите, прямо над церковью, немножко вправо, длинный белый дом с четырьмя узкими окнами – вот у той рощи лимонов?
– Вижу, вижу! Но что это за дом, мистер Чакс?
– С ним связано одно происшествие, – отвечал он, испуская вздох, который, по крайней мере, на шесть вершков поднял и потом опустил манишку его рубашки.
– Что это за тайна, мистер Чакс?
– Я вам открою ее, мистер Симпл. В одну из обитательниц этого дома я был влюблен в первый и последний раз в моей жизни.
– В самом деле! Хотелось бы выслушать эту историю.
– Где мистер Чакс? Позовите боцмана сюда! – закричал старший лейтенант.
– Здесь я! – отвечал мистер Чакс и поспешил на корму, оставив меня и прервав свой рассказ.
– Мне донесли, что поперечные бакштаги совсем истерлись. Подите, посмотрите! – сказал старший лейтенант.
– Слушаю, сэр! – ответил боцман и тотчас же полез на снасти.
– А вы, мистер Симпл, прикажите вымыть квартердек.
– Слушаю, сэр! – сказал я.
Таким образом разговор наш был прерван. В эту ночь погода переменилась, и в продолжение следующих шести или семи дней постоянного дождя и встречных ветров я не имел времени слушать историю мистера Чакса.
Мы соединились с тулонским флотом, и капитан отправился на борт адмиральского корабля засвидетельствовать свое почтение адмиралу. По его возвращении мы узнали от старшего лейтенанта, что нам придется оставаться при флоте до прихода другого фрегата, который ожидался через две недели, тогда адмирал обещал назначить нас снова в крейсерство.
Два дня спустя после того, как мы соединились с флотом, мы были прикомандированы к береговой эскадре, состоявшей из двух линейных кораблей и четырех фрегатов. Французский флот имел обыкновение выходить из гавани и маневрировать под защитой своих батарей; если же иногда и отходил немного далее от берега, то лишь в тех случаях, когда мог рассчитывать на попутный ветер при возвращении в порт. Мы держались берега около недели, ежедневно пересчитывая в гавани французский флот, чтобы видеть, все ли корабли налицо, и доносить о том адмиралу с помощью сигналов. Вдруг в одно прекрасное утро французские корабли менее нежели в час снялись с якоря и выступили