– Однако, – продолжал доктор после непродолжительной паузы, – это остаточная память 801-ого. Вскоре он забудет и собственное имя, и ваш разговор.
Доктор обошёл массивный дубовый стол, возле которого они с Машей стояли, и скептически оглядел свой кабинет. Обстановка здесь напоминала мужской клуб начала шестидесятых годов: большой офис, обставленный в экстравагантном стиле. Ракушки, вазы на подставках у стены. Зачем всё это нужно Даровскому под землёй? На что ему эти картины, с виду – самые настоящие, когда сейчас весь мир пользуется электронными копиями оригиналов? А ручка на столе? Кажется, она очень древняя.
Даровский постучал ручкой по столу и жестом указал Маше на небольшое кресло по другую сторону стола.
– Присаживайтесь. Чувствую, наш разговор будет долгим.
– И обстоятельным, – сказала Мария, следуя предложению доктора. Взгляд её задержался на несколько секунд на повязке доктора. Потом метнулся к столу, на котором лежали её обгоревшие листы. «Распечатки. Они не сгорели. Как же так вышло?». Маше стало нечем дышать. Она снова потянулась к графину.
– Не нервничайте, – успокоил её доктор, кивая на почерневшие потрёпанные листы, которые она, помнится, сожгла в своей комнате отдыха. Или не сожгла? Её срочно вызвали, и они остались догорать в раковине. – Я вижу, вы в курсе всех наших последних разработок. Охрана нашла это сегодня утром.
Лицо доктора стало волевым и жёстким. Взгляд буравил девушку насквозь.
– Незачем ходить вокруг да около. Вы не одобряете наши эксперименты?
Маша снова покосилась на пятна крови на руке доктора. Она тяжело вздохнула, борясь с желанием выпалить ему всё, что о нём думала. Березуцкая тихо спросила:
– Зачем это всё?
– Зачем? Мария, вы спрашиваете меня – зачем?
Даровский рассмеялся, и смех этот был неестественно жестоким и злым.
– Мы вышли на новый качественный уровень: не нужно производить ужасно дорогих роботов, андройдов – как их называют за рубежом. Не нужны все эти скрещивания с человеком. Зачем? Можно просто изымать из людей душу!
У Маши перехватило дыхание. Она лихорадочно стала смотреть по сторонам. Затем снова взглянула на доктора.
– Вы шутите?
– Нет. Нет, конечно!
Он снова рассмеялся, на этот раз более искренно и без злости.
– Мы долго думали, как вывести такую породу людей, которые будут работать, не покладая рук. Собственно, наши разработки начались довольно давно – ещё когда на телевидении было много рекламы и на каждом углу торговали дешёвой и вредной едой. Приручение человека началось с появления экранного поколения.
– Не зря я с детства не смотрю телевизор, – прошептала Мария.
– Потом стали экспериментировать с интернетом.