– Дерьме? – схватив приятеля за грудки, Зак прижал его к стене и выпусти клыки. – Слушай, ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Я много чего видел в этой жизни, даже научился кое-кого понимать и жить с теми, кого презираю. А ты – каким был, таким и остался. Тебе что, мало приключений на свою задницу?
– И ты остался таким же. Всё так же делаешь вид, что ничего не случилось.
– Это было двадцать пять лет назад!
– Забавно. Двадцать пять лет – а постарели всего на десять. И помню всё, будто оно произошло два года назад.
– Что тебе делать там? Откуда ты, вообще, знаешь, что попадётся мир, лучше этого?
– Не знаю. Но чем чёрт не шутит? Тебе, разве, нравится в этом гадюшнике?
– Хорошо там, где нас нет… Не думаю, что в другом месте намного лучше. Везде одно. Даже язык. Хотя, конечно, он другой… Помнишь – мы гадали, как будем общаться с аборигенами? А вышло…
– Случайно. Случайно попали, случайно оказалось то, что мы понимали, о чём говорят нам, а то, что это не наш язык – стало ясно, только когда начали учиться писать… Ты ведь был лучшим. Эксперименты, что мы ставили – никто не мог, да и не хотел повторять.
– И доэкспериментировались. Нравится результат?
– Не очень. Но знаешь, иногда я рад, что всё именно так. Что было делать? Киснуть в лаборатории? Нет, я точно занялся бы чем-нибудь, «не соответствующим моральным нормам и облику».
– Пессимист ты.
– Зато ты у нас – неисправимый оптимист. С чего ты взял, что твой генератор вышел бы из лаборатории? Энергетики такого никогда не допустили бы. Вот здесь – он бы нам пригодился. Только ты теперь боишься. И случайностей, и науки.
– Генератор работает, он здесь. Им уже можно запитывать бункер, но стоит ещё чуть доработать.
– Так чего ты ждешь? Только ты сможешь собрать аппаратуру для портала!
– Потому что здесь – теперь мой дом. Какой бы ни был. А там – совсем ничего.
– И я ещё, после этого, пессимист.
– Ты сам знаешь, почему. Здесь стареешь в два раза медленнее, здесь можно успеть больше. Здесь, хоть и не блеск – но можно работать. И работы хватает.
– Ты бредишь. Какой работы? Ты под носом у Гридов! Ты что, возомнил себя всемогущим?
– Конечно, нет. Но я уже могу намного больше.
– Всё хочешь мир спасти? Не стареют душой ветераны…
– Я могу его создать – незачем спасать то, что прогнило насквозь. Фанатика давно уже нет, остался только прагматик. Может быть – когда-нибудь, я вернусь. Но не сейчас.
– Когда-нибудь… Ты прекрасно понимаешь, что это значит – никогда. А к новенькому – приглядись.
—///—
Темнело. Я уже три часа бесцельно слонялся по городу. Может, всё-таки, учиться пойти? Мама всегда хотела, чтобы я «получил хорошее образование». Пора домой. Неохота… К Серёге зайти, что ли? Я медленно шёл по набережной и снова думал, что мне нет здесь места. Не тот мир, не то время… Не те нравы, не те люди. Были ли