– Как же, спасите, – сказал Череп. Раскаты дикого хохота пригвоздили их к месту, а рука, висящая в воздухе – костлявая рука скелета, – протянулась вверх, сграбастала белый оскал черепа и содрала его, как кожуру с апельсина!
Мальчишки только сморгнули за глазницами своих масок. У них и челюсти отвалились, только этого никто не видел.
Из вороха листвы вздымался, как воздушный шар, высоченный человек в черном плаще, он рос и рос все выше. Он рос как дерево. Он выбросил сучья – руки. Он стоял на огненном фоне самого Праздничного дерева, так что его распростертые руки, длинные белые костяные пальцы были словно увешаны гирляндами оранжевых огненных шаров, гроздьями пламенных улыбок. Глаза он зажмурил, заходясь от громоподобного хохота. Из широко разверстого рта вырывался осенний вихрь.
– Никаких сластей, ребятки, нет, никаких сластей! Страсти, ребятки, страсти! Страсти-мордасти!
Они лежали ни живы ни мертвы, ожидая землетрясения. И оно разразилось. Громовой смех великана расшатал и потряс землю. И эта дрожь, пробрав их до самых костей, словно вышибла из них дух. И вырвалась – взрывами смеха!
Мальчишки сидели среди разворошенной кучи листьев вне себя от удивления. Они даже пощупали руками свои маски, ощутили, как теплый воздух толчками вылетает изо рта – они заразились хохотом!
Они подняли глаза на человека в черном, словно стараясь оправдать свое удивление.
– Ну да, ребятки, вот они, вот они, страсти-то! Вы что, позабыли? Да нет, вы ничего и не знали!
И он прислонился к Дереву, все еще покатываясь со смеху, да так, что весь ствол затрясся, вся тысяча тыкв заплясала, а огоньки внутри них запрыгали, обрамляясь дымом.
Отогревшись собственным смехом, мальчишки стали вставать, ощупывая себя – все ли кости целы. Все были целы. Они сгрудились маленькой стайкой под Праздничным деревом в ожидании – потому что поняли, что это всего лишь начало новых, поразительных и чудесных событий.
– Ну и что? – сказал Том Скелтон.
– Что, Том? – сказал человек.
– Том? – загалдели все. – Так это ты?
Том, одетый Скелетом, окаменел.
– Ну, может, Боб или Фред, да нет, это, должно быть, Ральф, – поспешно вмешался незнакомец.
– Все вместе! – выдохнул Том с явным облегчением, покрепче прилаживая маску.
– Ага, все вместе! – откликнулись все хором.
Человек кивнул, улыбаясь:
– Ну ладно! Теперь вы узнали про Канун всех святых что-то, чего не знали раньше. А как вам понравились мои страсти-мордасти?
– Страсти, да, страсти!
Мальчишки загорелись восторгом. Он словно высушил в их суставах нежные хрящики добродетели и подсыпал щепотку праха, греха и соблазна в их кровь. Они чуяли, как от этой радости, куролесящей внутри, загорелись их глаза, а губы растянулись в улыбке, как у веселых щенят.
– Ну да, точно!
– А вы всегда это устраивали на Канун всех святых? – спросил мальчишка-Ведьма.
– И