У Гольбейна много рисунков на заказ, за которые платили большие деньги. Они все у него безупречны. Как они сделаны!.. Шляпка, скула… А как он владеет карандашами! Если сравнивать с рисунками 19 века, то возникает вопрос: разве там лучше рисовали? Как можно создать трехмерное изображение на листе бумаги? Он очень большой мастер.
В какую бы они эпоху не жили, как бы рано они не умирали от нагрузки благородства, глядя на портреты 17 или 18 века вы понимаете, что они пронизаны каким-то бесконечным уважением к человеку. Посмотрите какие портреты. У них не было этой надменности, презрения, униженности или желания унизить. Перед нами проходят герои эпохи и обыкновенные люди, и какими бы они не были – они были людьми достоинства. Они кино снимали не с положительными героями. Они понимали, что человек это прежде всего уважение и достоинство.
Вот смотрите, господа, что интересно в этой картине. Это последнее, что я расскажу. Именно у немцев, а не у итальянцев тема смерти является параллельной и почти основной. Помните «Седьмая печать» Бергмана? Традиция северного классицизма, обязательная «моменто мори». Каждую минуту помни о смерти. Ты отбрасываешь не тень. Это не твоя тень – это твоя смерть, твое альтер эго. Твоя вторая сущность. Чтобы итальянец поговорил с тобой о смерти?! Только, если о смерти Сократа. (смех) Почитайте переписку Дюрера. У них постоянно проходит эта тема смерти. Она появляется в 16 веке, в Германии и связана не только с гражданской войной, церковным расколом и потоками крови, но и с 1450 годом, когда адамиты сказали: «Все! Страшный Суд начался!» И поэтому «пляски смерти» того времени повсюду. Идет крестьянин с лошадью, а за ним стоит смерть. Несут папу и тот знает, что не неуязвим. И лошадь – не лошадь, а смерть. Они думают о любви, а им на ухо уже шепчет смерть. Это как вирус, поселившийся на севере. Вот несчастные. Им это впендюрили в 16 веке и все! Из-за этого мир пошел за итальянцами.
Три символа вечности: яблоко, цветы, книга. Книга – это всегда время цивилизационное, время историческое. Книга это Библия, Псалтырь или на худой конец Евангелие. Цветы это трепетное мгновение красоты. И это есть философия. Там валяется барабан. Вообще я вам покажу Дюрера с барабаном.
Я у одного человека спросила:
– Когда приедете в Москву?
Он ответил:
– Вы узнаете по звуку барабанов. Провозвестие.
Хотя он и не был таким самовлюбленным, но понимал что перед ним.
Песочные часы или опрокинутое время. Это тема Томаса Манна и доктора Фаустоса.
Поскольку у нас с вами объем большой, то я хочу рассказать вам о мастере Дюрере. Наверное в искусстве есть три человека, которые очень глубоко относились к своим автопортретам. Это Рембрандт, Ван Гог и Дюрер. Я – бедная, несчастная Паола Волкова не могу справиться со вторым томом. И у меня там есть глава «Опыт самоанализа». Дюрер писал свои автопортреты с первого момента