Отец отстегивает пояс и начинает ее хлестать, ухая при каждом ударе.
Ладвеню (побледнев, вскакивает с места). Остановите же его! Ей больно!
Кошон (тихо). Тут мы бессильны, брат Ладвеню. Ведь узнаем мы Жанну только на процессе. Каждому из нас дано играть лишь свою роль – хорошую или плохую – так, как они написаны, каждому в свой черед… И вы же знаете, что по нашей милости ей скоро будет еще больнее. (Оборачивается к Варвику.) Не правда ли, эта семейная сцена не слишком приятна?
Варвик (машет рукой). Но почему же? Мы, англичане, определенно сторонники телесных наказаний для детей, они формируют характер. Меня самого чуть не засекли в детстве до смерти, и, как видите, это только закалило меня.
Отец (в изнеможении бросает пояс и, вытирая с лица пот, орет на Жанну, которая без чувств лежит у его ног). Эй, дохлятина! Ну что, будешь теперь Францию спасать? (Чуть сконфуженно поворачивается к другим действующим лицам.) А вы, мессиры, что сделали бы на моем месте, если бы ваша дочь такое плела?
Варвик (отводит взгляд от этого мужлана, флегматично). Одно только меня удивляет, более того – огорчает: полная несостоятельность нашей разведки в данном деле. Мы должны были с самого начала столковаться с этим типом.
Кошон (улыбается). Верно, но нельзя же все предвидеть.
Варвик. Хорошая разведка обязана все предвидеть. Какая-то девчонка ясновидящая, где-то в захолустье, твердит, что спасет Францию. Следовало об этом своевременно узнать и столковаться с отцом, чтобы он заставил ее держать язык за зубами, и мы задушили бы всю интригу в зародыше. Не дожидаясь, что она там натворит… А так это обошлось нам слишком дорого… (Снова нюхает розу.)
Мать (выступает вперед). Неужто убил?
Отец. Пока еще нет. Но если она в следующий раз посмеет заикнуться, что уйдет с солдатами, я ее, твою родную дочку, в Маасе утоплю, слышишь, утоплю собственными руками. А если меня уже в живых не будет, сыновьям накажу утопить… (Уходит, крупно шагая.)
Мать (наклоняется над Жанной, вытирает ей лицо). Жанна, доченька… Жаннета… Больно он тебя, а?
Жанна (испуганно отшатывается, потом узнает мать и жалко улыбается). Да. Бил сплеча.
Мать. Ничего не поделаешь, терпи. Отец ведь.
Жанна (слабым голосом). Я и терплю. И пока он меня бил, я молилась за него, чтобы Господь его простил…
Мать (все же с некоторым возмущением). Господу Богу нечего прощать отцам, когда они своих дочек колотят. Они в своем праве.
Жанна (кончает фразу).…и чтобы он понял.
Мать (ласкает ее). Да что понял-то, козочка? К чему ты все эти небылицы ему рассказываешь?
Жанна (кричит в тоске). Надо же, чтобы хоть кто-то меня понял, матушка, ведь одна я ничего не смогу!
Мать (баюкает ее). Ну-ну, да не расстраивайся ты так. Прижмись ко мне, помнишь, как маленькая ко мне прижималась… До чего же ты, дочурка, выросла! И обнять-то ее не обнимешь… И все-таки ты