Я вышла из ванны и вытерлась насухо.
Уилл вовсю трудился в кухне. Смотреть, как брат готовит – впервые за несколько месяцев, – было каким-то чудом, но при этом он так топал по линолеуму, что дрожал весь стол.
Я еще не успела распробовать ризотто, как Уилл бросил первую бомбу.
– Я скоро уезжаю. – Его блеклые глаза блеснули. – Сначала поеду в Брайтон, а потом дальше.
– Дальше? Куда? – удивилась я.
– Пока не знаю. Облака показали, что мне пора в путь. Стоило только встретить нужных людей. – Лицо у брата было открытым, как у ребенка, уверенного в том, его судьба начертана в небесах.
– Кто они, Уилл? Эти друзья? Ты давно их знаешь?
– Месяц или около того. Они из моей группы «Анонимных наркоманов».
– Не очень-то долго. Ты ведь не будешь торопиться, правда?
Улыбка на его лице погасла, как перегоревшая лампочка.
– Так и знал, что ты это скажешь. Почему вы все не хотите, чтобы я немного развлекся?
– Я не против, но вовсе не обязательно сжигать за собой мосты.
– Чушь. – Теперь в лице брата проступило что-то порочное. – Есть мосты, которые нужно жечь.
– Ладно, – спокойно сказала я. – Я всего лишь предлагаю не торопиться.
– Хватит меня контролировать. – Уилл повысил голос едва ли не до крика, а потом подался ко мне. – Твоя проблема в том, что ты не способна быть счастливой. Ты не распознаешь счастье, даже если оно пройдет рядом.
Потянувшись за тростью, брат смахнул со стола стакан с водой, и за звуком разбитого стекла раздался резкий стук с силой закрытой двери. Может быть, мне следовало побежать за ним, но злость сковала ноги. Год за годом я ухаживала за этим человеком, вытягивая его после очередного кризиса, – и вот теперь такая благодарность. Наверное, в такие вот моменты люди и совершают жестокие преступления – глаза им как будто застилает туман. Главное – дождаться, когда пелена спадет. Не зарезать никого и не застрелить. Ожидание дало мне возможность присмотреться к самой себе. Откуда эта внезапная вспышка злости? Как я буду помогать кому-то, если сама не в состоянии контролировать свои эмоции? Месяцы беспокойства из-за Уилла и преждевременный, до полного выздоровления, выход на работу в конце концов сказались. Я чувствовала себя автоматом, не способным на элементарное сочувствие. После больницы я не пролила ни единой слезинки, но в нескольких случаях, когда эмоции все же прорвались, не сумела сдержать их. Я сделала глубокий вдох и постаралась взять себя в руки и не поддаваться