– Дай мне денег, закуску купить.
Он мне отвечает:
– Не дам. Закуска – это забота баб.
– Ну, так дай мне взаймы.
– А взаймы я не даю никогда.
Теперь и не помню, как это все обошлось.
А однажды, встретившись таким же образом, мы ехали опять к нам, и Веня говорит:
– Ты знаешь, Выговская, я вчера зарплату получил. Имею право что-нибудь себе купить. У вас тут есть магазин, где продаются пластинки?
– Есть, только тогда придется проехать мимо дома.
– Так что ж, мы ведь потом вернемся.
Поехали, входим в магазин “Культтовары”. А Веня был в черном пальто, – хорошее пальто, но очень мятое, и рукава были Вене коротковаты (в общем, сейчас бы сказали, что похож был Веня на бомжа, но тогда такого слова не употребляли), – идем в отдел пластинок. За прилавком стоит молодой продавец, ухоженный, завитой, прекрасно одетый, и с таким презрением он на Веню посмотрел. Веня спросил пластинку Малера – и в одну секунду все изменилось: продавец преобразился, позвал Веню за прилавок, они там с полчаса копались, разговаривали. Веня себе что-то выбрал, был очень доволен. Продавец, провожая нас, сказал:
– У меня редко бывают такие покупатели. У Вени было в обычае никогда и ни на какой вид транспорта не брать билетов. Я ему сказала, что привыкла, когда еду с мужчиной, к тому, что он покупает мне билет. А Веня мне:
– Считай, что я не мужчина.
– Возьми мне билет.
– Не буду. Ты поступай, как хочешь, а я билетов не покупаю.
1962 или 1963 год мы встречали вместе: он снимал тогда комнатку в Орехове-Зуеве. Маленький домик, в комнате кровать с ситцевым пологом, из-за которого все время выпрыгивал семилетний хозяйкин сын. Гости разговорчивые, закуски и выпивки полно. Веничка восседает во главе стола и молчит. Все речи обращены к нему, а он в ответ лишь головой кивает, как король. Рядом со мной оказался молодой меломан, который все пытался мне “объяснить” Стравинского, но я ему сказала, что музыку я люблю слушать, а не “объяснения” по ее поводу – он и замолк. Но с Веней потом они очень оживленно и интересно говорили о Стравинском.
Мы с Веней никогда не беседовали о литературе, политике, религии или философии, а только на бытовые темы. У меня уже был годовалый сын, когда сынишка родился и у Вени. Мы, разумеется, отдавали одежку для малыша, и Веня всегда говорил:
– Выговская, это безвозмездно.
У нас был фотоаппарат “Смена”, мы делали им снимки старшего сына Мити. Когда у Вени появился Венедикт-младший, он выменял у нас этот фотоаппарат на какую-то книгу, чтобы фотографировать своего малыша.
Мы с ним часто говорили о детях. Когда Вениной внучке Насте исполнилось 4 года, он с гордостью сообщил мне, что Настя знает все матерные слова. Я заметила, что мои дети матом не ругаются.
– Напрасно. Это ваше большое упущение.
Лев Андреевич