А сколько было тому седому мальчику в заснеженных лесах Подмосковья, устроившемуся на санках в позе эмбриона, притихшему, счастливому, сумерками упрятанному от безжалостного мира?…
В начале мая рокового для всех девяностого снова надо было в Москву, но я попал в город, где Ерофеева уже не было. Запомнилась церковь возле Донского монастыря и престранная толпа внутри. Я понимал, что на Веничкиных похоронах возможны любые лица, кроме вельможных, но тут что-то явно не совмещалось, а прояснилось, когда общая очередь на последний поклон подошла поближе: гробов и усопших было несколько. От неизбежности тереться задом о гроб незнакомого, к тому же ни в чем неповинного человека, я опешил. Лицо Венедикта Васильевича казалось слишком для него мертвым.
Вспомнив, в конце концов, лестницу, на которой я боком обошел друга, забыть ее уже не смог. Вернувшись в Вильнюс, позвонил знакомому ксендзу и заказал на тридцатый день панихиду по Венедикту, благо он и в католичестве почил, и имя как нельзя более латинское. Ксендз тот обслуживал несколько приходов, и тридцатый день пришелся на дальнее предместье, именуемое Безданами (по-литовски это на порядок неблагозвучнее, чем по-русски). Небольшой деревянный костел возвели перед войной на этаком тиняковском пустырчике, в нескольких шагах от железнодорожного полотна. По некоторому стечению обстоятельств именно тут в начале ХХ века молоденький социалист Юзеф Пилсудский произвел дерзейшее ограбление почтового поезда с деньгами на постройку виленского трамвая; трамвая и ныне нет, а кровавый экс записан в историю мирового терроризма. На лужайке, рядом с костелом, служка с очень уж странным лицом поспешно готовил детишек к конфирмации. Всего месяц тому верующим советской властью возвращенная постройка оставалась спортзалом – гимнастические стенки по бокам, гроздья колец свисали с потолка, по углам обитые кожимитом козлы. Алтарик, само собой понятно, был временный. В довершение ко всем обстоятельствам, через некоторое время священнослужитель загремел по судам за долги и хищения, к тому же вскоре всплыли документы, представляющие его осведомителем КГБ, словом, сплетение нитей достигло