– Ой! Какая толстая шкура! Что за сорт?
– Я не знаю, тетя Ксения. Но, по-моему, нормальная шкура.
– Не-ет. Очень толстая и жесткая. Есть невозможно. Наверно, все же лучше почистить.
– Но я ведь хотела, а ты сказала не надо!
– Я просто стеснялась тебя затруднять, думала – так сойдет. Но видишь, не получается!
Ася, сдерживая раздражение, взяла нож и очистила все дольки от кожуры.
– Вот, тетя Ксения, теперь можешь есть.
– Асенька, а если на терочке потереть? Мне так легче будет жевать. Сделай мне пюре из яблочка в плошечке.
Тетя Ксения вдруг начинала вести себя, как маленькая девочка – говорила тоненьким капризным голосочком, и все слова употребляла с уменьшительноласкательными суффиксами. Ася пошла на кухню, сделала пюре и принесла старухе.
– Тетя Ксения, тебя покормить?
– Покормить.
Одна ложка, вторая…
– Подожди-и. Дай мне прожевать.
– Что там жевать-то! Это же пюре.
– Я не могу так быстро. Я же должна проглотить!
– Глотай.
Тетя Ксения мусолит пюре во рту и делает глотательное движение, затем открывает широко рот в ожидании следующей ложки. Ее язык и уголки губ испачканы быстро заржавевшей яблочной кашицей. Ася, преодолевая брезгливость, вытирает ей рот большой белой бумажной салфеткой, которую тут же бросает в мусорный пакет.
– Зачем выкинула? Еще вполне чистая салфетка, – говорит, чавкая яблоком, тетя Ксения.
– Ничего. Я другую возьму.
– Зачем же тратить столько салфеток!
Ася промолчала. Наконец, тетка закрыла рот и увернулась от очередной ложки.
– Все, больше не хочу. Но это не выкидывай. Я потом доем.
Ася знала, что яблоку суждено прокиснуть, как и всему, что тетка не разрешала выбрасывать сразу и оставляла на потом. Но Ася предпочитала не спорить. Она молча унесла пиалку с остатками пюре на кухню и поставила ее в холодильник на полку. «Все, не могу больше. Если не уйду сейчас, то сдохну тут. Или ее придушу». Зайдя в комнату, Ася ощутила характерный дух, который стремительно пропитывал все воздушное пространство комнаты. «Господи, нет, только не это!» мысленно простонала Ася.
– Тетя Ксения?
Старуха смотрела на нее виноватыми глазами.
– Я не знаю, как это случилось… Я не успела ничего понять.
– Ну, я же тебя спрашивала – ты хочешь в туалет?
– А я тогда не хотела. Это, наверное, яблоко подействовало.
Содрогаясь от отвращения, Ася стала натягивать резиновые перчатки.
Спустя полчаса Ася запустила стиральную машину, тщательно вымыла руки три раза, ополоснула перчатки раствором хлорамина, потом все же решительно выбросила их в мусорный пакет.
– Ну, все тетя Ксения, я убегаю.
– Ася, спасибо тебе. Не сердись на меня.
– Да что ты, тетя Ксения. Я на тебя не сержусь.
– Не сердись, Ася. Не сердись. Думаешь, я не понимаю, как тебе противно со мной, старухой мерзкой, возиться. А мне каково – мне ведь