Ходор лягнул его каблуком прямо в лицо, но мертвец ничего не почувствовал. Упырь с Ходором теперь скользили вниз вместе, сцепившись и молотя один другого куда попало. Бран с забитыми снегом носом и ртом на миг оказался сверху. Что-то ударило его по голове – камень, льдина, кулак мертвеца? Он вылетел из корзины и растянулся в снегу, сжимая в горсти прядь вырванных волос Ходора.
Всюду, куда ни глянь, вылезали из-под снега упыри. Двое, трое, четверо – Бран потерял им счет. Одни в черных плащах, другие в обтрепанных шкурах, третьи вовсе раздетые. Белые, с черными руками, глаза как синие звезды.
Трое напали на Холодные Руки. Одного разведчик полоснул клинком по лицу, но тот продолжал надвигаться, оттесняя противника к другому упырю. Двое съезжали за Ходором. Мира сейчас наткнется прямо на них, в бессильном ужасе сообразил Бран.
Он закричал, предупреждая ее, и тут кто-то схватил его самого.
Крик Брана перешел в вопль. Он кинул в упыря снегом, но тот даже и не моргнул. Одна черная рука с пальцами как железо шарила по лицу, другая по животу. «Сейчас он мне кишки выпустит», – понял Бран, но на помощь подоспел Лето.
Кожа на мертвеце лопнула, как дешевая ткань, хрустнули кости. От черного рукава отделилась кисть. Черное… раньше он был братом Дозора. Лето, бросив руку, вцепился в шею у подбородка и вырвал кусок бледной гниющей плоти.
Оторванная рука все еще шевелилась. Бран отполз от нее. Между белыми, занесенными снегом деревьями светился огонь.
Пятьдесят ярдов. Если он одолеет их, его уже не достанут. Бран, подтягиваясь за корни и камни, полз к свету. Еще чуть-чуть – и он отдохнет у огня.
Дневной свет померк окончательно. Холодные Руки рубил и резал в кругу обступивших его мертвецов, Лето продолжал терзать своего, никто не смотрел на Брана. Он подтянулся чуть выше, волоча бесполезные ноги. Вот она, пещера, рукой подать…
– Хооооодор, – слабо донеслось снизу, и мальчик-калека преобразился в здоровенного парня. Упырь норовил выцарапать ему глаза. Бран, с ревом поднявшись на ноги, отшвырнул врага прочь, сорвал с пояса длинный меч. Ходор стенал глубоко внутри, но семифутовый гигант со сталью в руке не имел никакого отношения к бедному дурачку. Он рубил мертвеца, круша мокрую шерсть, ржавую кольчугу, полусгнившую кожу, мясо и кости.
– ХОДОР! – рявкнул он и рубанул снова. Голова упыря отделилась от туловища, но торжествовать было некогда: мертвые руки все так же тянулись к горлу Ходора-Брана.
Бран попятился, весь в крови. Мира Рид вонзила свою острогу упырю в спину.
– ХОДОР! – гаркнул Бран, делая ей знак продолжать подъем.
На снегу шевельнулся Жойен. Бран-Ходор подхватил его на руки.
Мира полезла вверх, коля упырей острогой. Боли они не чувствовали, но двигались медленно, неуклюже.
– Ходор, – приговаривал Бран на каждом шагу. Вот удивится Мира, если он вдруг скажет, что любит ее.
Над ними плясали в снегу огненные фигуры. Да это же упыри! Кто-то поджег их.
Лето