– У его величества нрав тяжелый. Трудно быть легким, когда носишь корону. Из хороших людей выходят порой дурные короли, по словам мейстера Эйемона, а из дурных – хорошие.
– Кому и знать, как не ему. – При Эйемоне Таргариене на Железном Троне сменилось девять правителей. Королевский сын, королевский брат, королевский дядя. – Я полистал книгу, которую он мне оставил – «Яшмовый ларец». Почитал про Азора Ахаи, которому принадлежал Светозарный. Он закалил меч кровью своей жены, если верить Вотару. С тех пор Светозарный стал теплым, как Нисса-Нисса, и ни разу не остывал, а во время битвы он раскаляется. Когда Азор Ахаи пронзил им брюхо одного чудища, кровь бестии закипела, из пасти повалил дым, глаза вытекли и все тулово вспыхнуло будто факел.
– Клинок, который нагревается сам собой… – сморгнул Клидас.
– …На Стене был бы весьма полезен. – Джон отставил чашу, надел перчатки из черной кротовой шкуры. – Жаль, что у Станниса меч холодный – любопытно бы поглядеть, каков он в бою. Спасибо за вино, Клидас. Призрак, ко мне. – Джон покрыл голову капюшоном и опять вышел в ночь вместе с волком.
В оружейной было темно и тихо. Джон, кивнув часовым, прошел мимо стоек с копьями в свои комнаты. Повесил пояс с мечом на один колышек, плащ на другой. Снял перчатки и долго зажигал свечи закоченевшими пальцами. Призрак тут же свернулся на своем коврике, но Джон пока не мог лечь. На обшарпанном сосновом столе ждали карты земель к северу от Стены, список разведчиков и письмо из Сумеречной Башни, написанное летящим почерком сира Денниса Маллистера.
Джон перечел письмо, заострил перо, откупорил пузырек густых черных чернил. Одно послание сиру Деннису, другое Коттеру Пайку. Оба просят дать им людей. На запад в Сумеречную Башню отправятся Халдер и Жаба, в Восточный Дозор – Гренн и Пип. Перо спотыкалось, слова выходили корявыми со всех смыслах, но Джон не сдавался.
Справившись наконец с письмами, он ощутил холод. Стены будто смыкались вокруг него. Ворон Старого Медведя смотрел с насеста над окном пронзительными черными глазками. Только этот друг у него и остался. Если Джон умрет первым, ворон и ему глаза выклюет. Призрак не в счет, Призрак больше чем друг – он часть самого Джона.
«Таков мой жребий, – сказал себе лорд-командующий, ложась на узкую койку Донала Нойе. – Отныне и до конца моих дней».
Дейенерис
– Что случилось? – вскричала она, когда Чхику потрясла ее за плечо. За окнами было черным-черно. – Даарио? – Во сне они, простые люди, муж и жена, жили в домике с красной дверью, и он целовал ее всю – губы, шею и грудь…
– Нет, кхалиси. Пришел твой евнух, Серый Червь, и с ним Лысый. Впустить их?
– Да. – Волосы у Дени растрепались, простыни сбились комом. – Но сначала помоги мне одеться и дай вина. Надо прочистить голову. – «И смыть сон». – Кто это плачет?
– Твоя раба Миссандея. – Чхику держала свечку в руке.
– Служанка. У меня нет рабов. Что с ней такое?
– Брата