Бабуля всегда была дома. Чего она добивалась не ясно, возможно, боялась за свои тряпки, но спасения от неё не было: она буквально дежурила у кровати, а если исчезала, то не проходило и десяти минут, как появлялась вновь. Врывалась в комнату по любому пустяку, не прерывая цепь глупостей, рассказов и нравоучений. Вероника только кивала. Куда идти, если уйдёшь и отсюда?
Когда девушки-соседки съехали, стало невыносимо. Она выходила на кухню раз в день, чтобы разогреть кружку чая, но даже в этот момент старушка кричала из соседней комнаты:
– Вероника! Иди сюда!
Эта бабуля никогда не успокаивалась, пока к ней не прибегут. Когда же усталое голодное тело Вероники дотаскивало себя до кресла старушечки, та комментировала какую-то глупость по телевизору.
Утро начиналось в шесть часов. Будильником служил громкий крик и распахнутая дверь. Бабушка находила необходимым в это время и ни минутой позже проводить уборку всего помещения, включая туалет и ванную, где всегда было множество кошачьих отходов. Поскольку у неё появилась «не задорого живущая», проблема уборки отпала – нужно только вовремя разбудить и потребовать.
Очередной кошмарный день. Очередная половина шестого. Скоро. Проклятая жизнь. Мерзкое утро. Лучше бы умереть во сне. Отвращение граничило со стыдом и становилось душно. Кололо в висках. Пахло кошачьим дерьмом. «Почему я делаю это? Никто бы не стал! Я же плачу деньги, чтобы существовать тут, боясь даже выйти на кухню и пройти по коридору… Ненавижу эту мерзкую старуху!!! Нет, ненавижу себя! Как половая тряпка! Всегда как тряпка!»
Толчок в дверь. Неминуемый подъём на старте. Вероника сжала кулаки.
– Уборка! Пора вставать! – громыхнуло на весь дом.
Вероника захлопнула дверь.
– Ты что это двери закрываешь?! А кто уборку делать будет?! – возмутилась старуха, выставившись в проём.
– Я не обязана убирать за вами и за вашим зоопарком! – прерывистой дробью полетело в ответ.
– Что?! – оторопела старушка. – Лежит как корова! Брюхо развалила по простыням да и валяется! Какие ленивые пошли! Да мы в вашем возрасте вкалывали! А эти лежат, понимаешь, господа!!!
Крик на тему удали в молодости продолжался бы до вечера, но Вероника с вещами направилась на площадку, и он оборвался оскорблениями.
Ноги отказывались нести. Дрожь пробирала до самого позвоночника. Опёршись на стену,