Председатель Совета Лян Си-мун быстро провёл совещание, убедился, что все вопросы экспедиции Горенко проработал достаточно уверенно.
– Я понимаю так, что назначенный срок отлета не будет изменен? – спросил Председатель. – Главный инженер монтажного завода мне сегодня тоже доложил, что все испытания, в том числе ходовые, «Разум» выдержал. Учитывая, что полёт предстоит непродолжительный и максимальные скорости звездолету развивать не потребуется, то и больших сложностей с новой техникой вам испытывать не придётся. На этом предлагаю нашу сегодняшнюю встречу считать последней. Во время полёта, мы, конечно, ещё с вами будем связываться и узнавать последние новости.
Лян Си-мун встал и поклонился Горенко в пояс:
– Счастливого, безаварийного полета Вам, Рафаэль!
Дежурное время заканчивалось, с минуты на минуту должен был прийти на вахту механик Торопов. Горенко собрал просматриваемые протоколы бывших испытаний корабля, свои сегодняшние записи и расписался в вахтенном журнале. В рубку приоткрылась дверь и вошел Карл.
– Привет! – сказал он, поглядев на Рафаэля, а затем на сверкающий льдом спутник на экране внешнего обзора. – Лёгкая вахта была?
– Легче не бывает! – отозвался Горенко. – В журнале я оставил некоторые записи, сверишь их со своими наблюдениями и допишешь выводы. Пока, счастливо оставаться.
После ухода командира Карл Торопов занялся проверкой состояния спускаемого аппарата, в проекте которого он когда-то принимал участие. Открыв настежь дверь из рубки в главный складской отсек, где были упакованы и пронумерованы все детали будущей герметичной конструкции «Подводный мир-1», Торопов по списку стал изучать местонахождение каждого блока экспериментальной станции. Создавалась она учёными и инженерами многих стран, имела индивидуальное энергетическое снабжение и могла вместить всех астронавтов «Разума». Времени до её развёртывания и погружения под толстый поверхностный лёд Европы оставалось все меньше и меньше. Испытание по полной схеме работы станция «Подводный мир-1» проходило в Балтийском море, причём были испытаны в том числе и ходовые двигатели, скорость движения в спокойную погоду на глубине пятьдесят метров достигала более сорока километров в час. В нормальных условиях для станции движение не имело смысла, в ней должны были жить и работать установленное проектом количество людей. Передвижение для станции предусматривалось только для выбора места стоянки. Всё продумали конструкторы, каждую мелочь, но Торопов знал, что в новых проектах всегда могут проявиться