– Если я не по делу к тебе подсел, то извиняй. Могу и уйти. Но ты, похоже, с саквояжем потрепанным только что в Москву прибыл. Откуда и зачем, не спрашиваю. Я умею держать язык за зубами. Иначе бы так долго на свободе не гулял.
– Никогда, Леха, не хвастайся свободой. Она как баба: сегодня с тобою, а завтра с другими забавляется, а ты в темнице сырой о ней изменнице тоскуешь. Может быть, ты вольным воздухом дышишь, что нынешние сыскари работать не научились?
– Похоже, кое-что уже умеют. В начальстве у них обретаются подпольщики, на каторге побывавшие. Да и коекого из старых специалистов за паек к делу приставили. Полицейские картотеки в азарте пожгли в феврале 1917 года. И теперь у красноперых служат опознаватели из дореволюционных сыщиков. Ты, к примеру, залетел к ним в лапы и Васькой Котом рекомендуешься, а тут в камеру тип в старомодном котелке входит и определяет гнусавым голосом: «Врет, скотина: это Иван по кличке Конь из Тулы к нам пожаловал».
– Значит, плохо дело?
– Нет, Цыган. Это я сказал для твоего упреждения. Жить можно. Сейчас при новой экономической политике богатенькие, как тараканы, из всех щелей вылезли. Есть, кого пощипать. Только не зевай. Могу свести тебя кое-кем из лихих людей. По моей рекомендации тебя к делу пристроят. Что скажешь?
– Спешить не будем. Осмотреться надо. Хата нужна на первое время. Да не шумный шалман с веселыми марухами, а где тихо и безопасно.
– Есть такое место. Для себя про запас держал. Старуха комнату сдает. По виду вылитая Баба-яга. И вправду страшна: нос крючком, с бородавкой на кончике, и волосы над верхней губой растут, как у мужика. Но живет тихо, незаметно. Кличут ее Няня, поскольку до революции в больнице на Садовом кольце работала. А ныне комнату сдает, тем и кормится. Ее прежнего жильца пару недель назад за шулерство в карты зарезали в одном загородном доме. Красноперые об этом адреске не знают. Отведу тебя к ней. Только она деньги за месяц вперед требует. Вы, говорит, либо за решетку угодите, либо со смертью с глазу на глаз повстречаетесь, а я не хочу убытки за ваши дела греховные терпеть.
– Резонно. Мне этот вариант подходит. Только я сейчас не при деньгах. Надо одну вещичку загнать, прежде чем к старухе на постой вставать.
– Что там у тебя, покажи.
– Да вот колечко золотое Бог послал по бедности нашей.
– Перстенёк, судя по весу, целиком литый. Но есть серьезный изъян: внутри гравировка читается: «Навеки благодарен судьбе». С такой приметной вязью вмиг по тухлому делу загреметь можно. Серьезный барыга такую вещичку не купит. Есть у меня на примете дантист, тот в переплавку на коронки рыжье возьмет. Много не даст, но на съем квартиры и неделю кормежки с хорошей выпивкой хватит.
– Хорошо, я согласен. Пойдем к дантисту.
– Тут пешком дойти можно. Но к зубодеру я один зайду. Он при незнакомце на сделку не пойдет.
– Ладно, только смотри, не будь сявкой. Я сам тебе за сделку процент дам хороший. Деньги мне все