Все тексты печатаются в авторской редакции.
От редактора
Что первично – реальность или ее описание?
Не вырастает ли этот весомый, грубый, зримый мир из мифа, созданного кем-то и когда-то?
…Или нами самими – прямо сейчас?
P.S. Если у вас есть желание предложить свои произведения – мы будем рады. Просто вышлите свои работы вместе с небольшим рассказом о себе по электронному адресу нашего издательства: [email protected] с пометкой «заявка на участие в Антологии Живой Литературы». Мы обязательно рассмотрим ваше предложение и ответим вам.
Зацикленное
Ирина Окс. г. Мурманск
От автора:
Я – Ирина Окс. Имя и фамилия настоящие и мои с рождения.
Прошлое у меня было. Там были Воркута, Москва, Камень-на-Оби, любовь, стихи, работа, работа, работа… Ой, даже Парижа три дня было!
Настоящее у меня есть. Здесь у меня Мурманск, любовь, дочка в Питере, работа-аптека, стихи, стихи, стихи… Я прописана на Стихи. ру уже семь лет.
Будущее у меня будет. Там у меня будет все только хорошее, потому что так поется в детской песне. Взрослые песни врут.
Бог есть. Смерти нет. А остальное – лишнее обо мне будет только мешать читателю воспринимать стихи.
© Окс Ирина, 2016
А все, до цитаты, достанется нищим…
А небо некстати в ночи голубеет,
и бездну вбирают глаза глубиной;
а жизнь на Земле несравнимо грубее,
но небо в стихах остается со мной…
И бьются поэтские души босые
о камни житейских сует и невзгод,
и каждый поэт в своем слове мессия,
и каждый поэт в этом мире изгой;
и те, кто сейчас не поймут и освищут,
за гробом слезами омоют венки,
а все, до цитаты, достанется нищим,
что вслед усмехнутся: «Отбросил коньки».
Мы все улетим. Но останется Слово
иконами в храме на нашей крови…
А с неба, некстати в ночи голубого,
осыплются звездами строки любви.
Мое Ангелическое, очередное
Мы шли уготованным ранее чьим-то путем, мы ведали
Солнце и море по тысяче раз и так умирали, не зная, на
что мы идем, и с нами измором ушли пять замученных рас.
Когда мы вернулись, увидели небо в крови, когда мы
вернулись, нас жаждали, ждали и жгли,
и мумии улиц дорогами дней перевив, армады горгулий
уснули в церковной пыли.
Тиары и мантии саваном падают в грязь, икон благооких
за окнами снова не счесть, а мир, от ума не горюя,
сгорает от дрязг, и Солнце упало с Востока…
И мы уже здесь.
Кто с нами пойдет, мы не знаем, не видя живых,
а мертвые очи способны полнеба убить! Мы плачем
дождем, если душами плачете вы, но вряд ли сквозь сон
вы упьетесь лишь кровью рябин.
Мы ваши потомки, убитые вами давно, и общая
ненависть наша должна умереть, как крыса в потемках,
оставшись гуано в земном, которое мы еще вспашем
на зимней заре. И старых царей из могил поднимая на
суд, сдирая кресты с перепачканных кровью гробов,
пусть наши друзья и враги общий крест понесут, гремя
черепами погибших за слово «Любовь».
Когда его вспомнят.
Буколическое
На высоких отрогах серьезного Запада рук, там,
где ходят стадами волы и коровы мыча, мы идем
по дорогам, их камни ругая к утру, и приносим
страданье туда, где надежный причал.
А еще мы привозим надежды без веры в любовь,
а еще в наших стойлах в солому заныкана соль, и
запретную нежность мы дарим, идя на убой, а до
этого стонем и ломом вбиваемся в сон…
На высоких отрогах, где мысли стремятся в Тибет, нам
с шерстистыми яками тесно – до них далеко,
и тропою пологой спешат избавляться от бед те, кто
истину маковым соком дольет в молоко.
А еще мы на Север скалистый пойдем зимовать,
и спокойная старость – бесцельная цель бытия.
А еще мы посеяли истину в Божьих словах и находим
в их зарослях слаще лекарства лишь яд
на