Я не входил ни в один школьный клуб и ни в одну организацию, но в тот день, когда наш класс фотографировали, мы с моим ближайшим другом Серхио Гарсией влезли на многие групповые снимки, в том числе клубов «Рыцари и леди» и «Юные химики». Чисто формально мы также были корреспондентами школьной газеты «Охотничий манок». Другие дети в самом деле принимали участие во внеучебной деятельности – углубленно изучали какие-то предметы, писали заметки или… не могу вспомнить, чем именно занимались члены клуба «Рыцари и леди». Но на фото я среди них. Разумеется, это была всего лишь шалость, шутка, но в ней имелась изрядная доля правды: я находился в поиске. Ввязывался в то, что было мне совершенно ни к чему, не обращал внимания на то, что было мне на самом деле нужно.
На фотографии нашего класса в ряду учеников, чьи фамилии начинаются на «К», меня нет. В какой-то момент я нарисовал на снимке стрелку, указывающую на то место, где должно было быть мое фото, и написал большими буквами: ГДЕ Я? МЕНЯ УКРАЛИ.
ГДЕ Я?
Кормилец фальцевальной машины
Я нашел работу в нескольких кварталах от дома. Она состояла в том, чтобы подготавливать к доставке воскресные номера «Лос-Анджелес таймс». Занятие это было скучное. Плюс, однако, был в том, что моим товарищем по работе стал Рубен Вальдес. Он был прекрасным спортсменом и вообще хорошим парнем, а улыбка у него была такая, что девушки в нем души не чаяли. Я же так и не попал в бейсбольную команду, и улыбка у меня была кривоватая. Я был неприметным, ничем не выдающимся и стеснительным юношей. Мне нравилось находиться вблизи ярких, заметных людей, таких как Рубен. Наверное, я рассчитывал, что отсвет его славы и популярности падет и на меня.
Мы приходили на работу, в помещение, напоминавшее не то мастерскую, не то гараж, в три часа ночи. Запах краски ударял нам в нос еще до того, как мы поднимали вверх металлическую дверь. Затем мы приступали к делу, собирая газетный номер из отдельных полос и секций, разложенных в определенном порядке на полу. Закончив, мы скармливали свежие номера фальцевальной машине – огромному агрегату, который, устрашающе скрежеща, сгибал листы, делая из них газету в ее привычном виде. Точнее, это делал один из нас, а другой в это время собирал полностью готовые номера в стопки для нашего босса, Лероя Уако.
Уже на рассвете, покончив с этой работой, мы загружали газеты в машину Лероя, «Фольксваген»-жук с механической коробкой передач, в которой он развозил номер подписчикам. Потом я, отупевший от усталости, брел домой.
Надо сказать, работы у Лероя хватало. У него не было правой руки, поэтому сотрудники редакции за глаза называли его одноруким бандитом (я никогда не спрашивал его, каким образом он получил увечье). Он просовывал левую руку сквозь