Вождь знал, почему и Марко, и все остальные в племени, общаются с ним исключительно так – опустив глаза к глиняному полу. Он предполагал, что и сам бы содрогнулся, если бы заглянул в собственные глаза. Однако вещицы с непонятным и пугающим названием «зеркало» в племени не было. А знание об этом удивительном предмете было; еще большим было желание обладать и этим артефактом, и остальными – всем, что могло храниться в римской крепости. Оно название – «римский» – заставило Вождя заскрежетать зубами, и Марко в страхе распростерся на полу уже полностью. И тут же был вздернут не крупной, но такой сильной рукой Джонсона на ноги.
– Иди, – подтолкнул Вождь помощника в спину, – зови… «гостей». Точнее, одного гостя.
– С меховой трубкой, – догадался Марко, – вождя?
– Его, – кивнул Джонсон, – а остальных… остальным вели налить огненной воды.
«Огненная вода» – это был еще один секрет племени; не самый главный, скорее побочный. Эта горючая жидкость была отходами производства сока. Она действительно горела слабым синим пламенем; жарче она «горела» внутри тела. А еще эта вода заставляла душу веселиться, ноги – самим пускаться в пляс, а тело свершать всякие непотребства. За что потом и душу, и тело наказывали – в круге племени.
Марко выражать своего изумления не стал. Он поспешил на выход, чтобы исполнить повеление Вождя. Иначе поступить он не мог – разве что, покончив с жизнью. А вместо него в землянку вступил соседний вождь – низкорослый, дурно пахнувший, гордо выпятивший вперед свое главное украшение. Эта меховая трубка, скрывавшая внутри главное «достоинство» дикаря, служила в других племенах предметом нескончаемых усмешек. В главном сходились все – вождь людоедов потому и скрывает мужскую гордость внутри внушительной размерами и весом трубки, что гордиться там особо нечему. Джонсон чуть непроизвольно не отдал вместо приветствия приказ: «А ну-ка, сними! Покажи, что ты там прячешь?!». Но сдержался, понял по вспыхнувшему навстречу ему дикой злобностью взгляду дикаря, что этот вождь «заряженный» колдовской силой сок попробовать не решился. Или отверг его сознательно.
– Точнее – бессознательно, – поправил себя капитан Джонсон, раздвигая губы в приветственной улыбке, – единственно, подчиняясь природному чутью. Оно у дикарей неплохо развито.
Себя Джонсон к дикарям не причислял – что бы об этом не думали гордые римляне.
– Садись, – радушно махнул он рукой в сторону крепко сбитого стола, – сейчас принесут «огненную воду».
Дикарь шумно задышал; его приплюснутые широкие ноздри зашевелились – словно землянку Вождя уже заполнил резкий запах «огневки».
– Может, лучше моего порошка попробуем? – оба вождя резко повернулись к двери, в которой стоял очередной гость – предводитель племени, владевшего зарослями растения, которое оно само называло кокой.
Этот